La antigua Rusia y la filosofía. Cada filosofía es un tipo especial de racionalidad. Combina las funciones del conocimiento científico del mundo y una cosmovisión que no puede reducirse sólo a la reproducción de una determinada imagen del mundo, sino que incluye actitudes religiosas, axiológicas e ideológicas en el comportamiento de las personas. Pero la filosofía no puede reducirse a una didáctica moral, cuya función puede ser desempeñada tanto por la religión como por la sabiduría popular. En el conocimiento filosófico prevalece una actitud racional ante la realidad. Además de la gama general de cuestiones filosóficas (sobre qué es y qué debería ser), la filosofía debe presuponer la unidad del método y un sistema desarrollado de conceptos.
En la cultura europea, estos factores los marcó la civilización griega, que estaba destinada a convertirse en la cuna de la filosofía en su comprensión europea. Las filosofías nacionales que surgieron en Europa después de los griegos inevitablemente se correlacionan con el canon filosófico desarrollado en los clásicos antiguos. A pesar de que la filosofía aborda las mismas cuestiones que son objeto del conocimiento revelado y de la tradición religiosa, las interpreta de una forma libre de dogmatismo y presupone el derecho del pensador a la libre búsqueda e investigación. El surgimiento de la filosofía nacional presupone un cierto grado de libertad de búsqueda espiritual e intelectual. En la cultura tradicional, las funciones axiológicas y explicativas del mundo pueden ser desempeñadas por la religión, la mitología, la sabiduría popular y otras formas de conciencia. Por tanto, la filosofía en el sentido estricto de la palabra no es una parte obligatoria de ninguna cultura nacional.
El despertar del interés por la filosofía en Rusia está sin duda presente en la literatura rusa antigua. La alta designación de uno de los ilustradores de los eslavos, el filósofo Cirilo (Constantino), igual a los apóstoles, la presencia en fuentes literarias de los nombres de Platón y Pitágoras, uno de los cuales “proclamó con buenas palabras, el otro consideró “Es mejor permanecer en silencio” (“Dioptra”), el simbolismo numérico pitagórico aplicado a la interpretación de las propiedades del universo creado por Dios; todo esto puede indicar la erudición filosófica original de los antiguos autores rusos. Sin embargo, la literatura literaria rusa antigua, con toda su riqueza, no traspasó los límites de la didáctica moral de la iglesia, según V. O. Klyuchevsky. Habiendo recibido el bautismo en Bizancio, la Rus de Kiev al mismo tiempo tuvo la oportunidad de dominar la herencia cristiana en el idioma nacional. “Fuimos bautizados en griego, pero nos dieron en búlgaro”, escribió G. G. Shpet. Las traducciones de monumentos griegos y bizantinos llegan a Rusia desde los monasterios búlgaros y serbios; así es como uno conoce a los Areopagíticos, a la “Dioptra” de Felipe el Ermitaño. A mediados del siglo XI. El metropolitano de Kiev Hilarión revela un excelente conocimiento de los mejores ejemplos de homilética y poética bizantina en el “Sermón sobre la ley y la gracia”. Pero ya en el siglo XVI. en el Kremlin de Moscú no queda ninguna persona que sepa griego, y el monje Máximo el Griego, invitado desde Athos, traduce al latín los nombres de los libros griegos almacenados en el Kremlin de Moscú, herencia del caído Bizancio, de la traducción latina. al eslavo resulta posible gracias a los esfuerzos de los intérpretes locales. El florecimiento de la cultura monástica en Rusia, a partir del siglo XIV, en la época de San Pedro. Sergio de Radonezh y el metropolitano Alexy de Moscú, estimulan el florecimiento de la arquitectura del templo y la pintura de iconos, que Príncipe. EH Trubetskoy lo llamará “especulación de colores”, pero no crea una escuela de monaquismo científico, característica de algunas órdenes católicas en Occidente. Durante el surgimiento del eslavofilismo, I. V. Kireevsky caracteriza la ciencia monástica en Rusia de la siguiente manera: “… la iluminación no es brillante, sino profunda; no lujoso, no material, dirigido a la conveniencia de la vida externa, sino interno, espiritual”. Una de las definiciones de la filosofía de St. es más aplicable a esta ilustración. Juan de Damasco: “semejanza con Dios en la medida posible para el hombre”. La deificación, por cuyo camino se alcanza la salvación, no incluye necesariamente el pensamiento filosófico, que todavía está demasiado inmerso en el círculo de las preocupaciones mundanas. En la carta del anciano del Monasterio Eleazar de Pskov, Filoteo, al secretario Misyur Munekhin, encontramos una retórica muy extendida de humildad monástica: “Soy un hombre rural, estudié letras, pero no aprendí los galgos griegos, y No leí retórica de astrónomos ni conversé con sabios filósofos: “Estoy estudiando los libros de la ley misericordiosa, si tan solo mi alma pecadora pudiera ser poderosamente limpiada del pecado”. En un momento en que Newton y Galileo rompían los paradigmas establecidos en la ciencia europea, en Rusia estudiaban la cosmología cristiana según Shestodnev de Vasili el Grande, y la geografía según la “Topografía cristiana” de Kozma Indikoplov,Mientras Hugo Grocio esbozaba las líneas generales de la idea social de un contrato social, el sacerdote Silvestre escribía su Domostroy.
El concepto de “filosofía rusa antigua” a veces se asocia con experimentos de análisis filosófico de los monumentos culturales de la antigua Rusia en el contexto de la cosmovisión y la ideología de la época. Por supuesto, el “descubrimiento del icono”, que tuvo lugar a finales del siglo XIX y XX, estuvo asociado con la asimilación de la metodología filosófica y la adquisición de una visión filosófica especial del tema. Tales experimentos de reconstrucción ideológica incluyen los estudios iconológicos de P. Florensky en su obra recientemente publicada “Filosofía del culto” en su totalidad, los libros de G. P. Fedotov sobre poesía espiritual y la santidad rusa antigua, los estudios sobre la cultura popular de la risa de D. S. Likhachev y G. Panchenko y otros. En su “Autobiografía” del sacerdote. Pavel Florensky creía que “su propia cosmovisión… correspondía en estilo al estilo de los siglos XIV-XV. Edad Media rusa”. Pero además de que no sólo los monumentos filosóficos pueden analizarse filosóficamente, cabe señalar que tal enfoque a veces peca al introducir en la cultura de otras épocas significados que vinieron de una época posterior. Así, al analizar la actitud de Sofía hacia la naturaleza, expresada en los poemas espirituales rusos, G. P. Fedotov habla de la deificación inherente de la naturaleza a Sofía en el lenguaje de Vl. Solovieva y otros. Sergius Bulgakov, que tiene como fuente no sólo la veneración del Antiguo Testamento a Sofía la Sabiduría de Dios, sino también la influencia del gnosticismo.
Inicio del estudio de la filosofía. En los orígenes del estudio de la filosofía en Rusia se encuentra la Academia Eslava-Griega-Latina, fundada por los hermanos griegos Ioannikios y Sophronius Likhuds en 1687 dentro de los muros del Monasterio Zaikonospassky en Moscú. Impartieron cursos de retórica, lógica y metafísica, estructurados en la tradición de la Universidad de Padua en Italia, y se centraron en la interpretación de Aristóteles con la ayuda de Tomás de Aquino y los aristotélicos árabes. Después de la reforma de la academia en 1701, llegó a ella el profesor de la Academia Teológica de Kiev-Mohyla, Theophylact Lopatinsky, cuyas actividades estuvieron asociadas con la enseñanza del primer curso filosófico profesional, aunque en latín. De 1704 a 1706 Lopatinsky leyó dialéctica, lógica, física, metafísica y aritmética. El curso de filosofía estaba diseñado para dos años y era impartido por el prefecto de la Academia, mientras que el rector impartía un curso de teología de cuatro años. El curso de Lopatinsky se incluyó en las listas de estudiantes de las academias de Moscú y Kiev. También tiene la experiencia de crear el primer diccionario filosófico de Rusia, en el que se explican 141 términos. Sin embargo, este diccionario, compilado en latín, quedó manuscrito, por lo que la prioridad en la creación del primer diccionario filosófico en Rusia pertenece a G. N. Teplov, quien incluyó un diccionario filosófico de 27 términos en su obra “Conocimientos relacionados con la filosofía en general, en beneficio de aquellos”. que no pueden leer libros extranjeros sobre este asunto”. Los cursos de filosofía en la Academia Kiev-Mohyla son impartidos por Stefan Yavorsky (1693-1694, más tarde protector de la Academia Eslava-Griega-Latina) y Feofan Prokopovich (en 1707-1709), autor del “Reglamento espiritual” y principal ideólogo. de la Administración sinodal de la Iglesia, subordinándola al estado.
A través de Ucrania, incluso con la ayuda de los pensadores antes mencionados, las ideas de la teología católica y protestante penetran en Rusia. Para Stefan Jaworski, educado en escuelas jesuitas polacas, la filosofía se reduce principalmente a la ética, mientras que la teología asume las funciones de la metafísica. Al estudiar las polémicas entre los dos dignatarios eclesiásticos más importantes de la Iglesia de la época de Pedro I, el eslavófilo Yu F. Samarin llamó la atención sobre el hecho de que las fuentes católicas de la “Piedra de la fe” de Stefan Yavorsky entraron en conflicto con los elementos protestantes. del “Sistema Teológico” de Prokopovich. De ahí no pudo nacer la teología ortodoxa original, y mucho menos la filosofía.
Una nueva etapa en la profesionalización del conocimiento filosófico en Rusia fue la creación en 1755 por M. V. Lomonosov de la Universidad de Moscú, que constaba de tres facultades: filosófica, jurídica y médica. La plantilla de la Facultad de Filosofía estaba formada por cuatro profesores y la formación allí duró tres años. Todos los estudiantes tomaron un curso de filosofía, después del cual se quedaron para estudiar en la Facultad de Filosofía o continuaron sus estudios de derecho y medicina durante otros 4 años.
El primer curso de filosofía en la Universidad de Moscú lo impartió H. H. Popovsky, alumno de M. V. Lomonosov, transferido de la Universidad de la Academia de Ciencias. Al definir la filosofía, Popovsky la compara con un templo, “en el que está contenido todo el Universo”, en el que está todo lo que hay en la tierra, sobre la tierra y debajo de la tierra, como se representa en el teatro. El curso de Popovsky se impartió en ruso, pero al año siguiente el curso de filosofía fue transferido al profesor I. G. Fromman, invitado desde Stuttgart, quien continuó impartiendo el curso de filosofía en latín hasta 1765. Al regresar a Alemania, Fromman recibió la cátedra de filosofía en Tubinga. donde defendió su tesis doctoral “Breve reseña del estado de las ciencias y las artes en el Imperio ruso”, dedicando tres páginas a una descripción de la enseñanza de la filosofía en Moscú. El primer profesor entre los antiguos alumnos de la Universidad de Moscú fue D.S. Anichkov, quien casi sufrió persecución al comienzo de su carrera docente. Su tesis doctoral “Discurso de la teología natural sobre el principio y el origen del culto natural a Dios”, que contenía críticas a las supersticiones paganas, casi provocó la condena de San Pedro. Sínodo. A partir de 1767, las conferencias en la universidad, bajo la dirección de Catalina II, se impartieron en ruso. Las disciplinas filosóficas de aquella época incluían la metafísica, la física o filosofía natural, la lógica y la filosofía moral o ética. Los cursos universitarios se basaron en los tratados de F. X. Baumeister e I. G. Winkler, basados en la filosofía de H. Wolf. Por un corto tiempo, un nativo de Transilvania, I. G. Schwartz, miembro de la logia masónica “Armonía”, enseñó en la Universidad de Moscú, con quien está asociada la vigorosa actividad editorial iniciada por los masones en la Universidad de Moscú. N. I. Novikov alquiló la imprenta de la Universidad de Moscú en 1779, donde, junto con I. V. Lopukhin y otros albañiles, publicaron 891 volúmenes, un tercio de toda la literatura publicada en Rusia durante este tiempo. Entre las publicaciones de Novikov se encuentran traducciones de literatura mística y hermética europea: L. K. Saint-Martin, V. Weigel, I. G. Gichtel, J. Pordage (las obras de este último, nunca republicadas en Rusia, tuvieron una influencia significativa en los sofiólogos rusos Pavel Florensky y Sergius Bulgakov ), Areopagítica, obras de los Padres de la Iglesia: Macario de Egipto, Gregorio Palamas, literatura católica y protestante de carácter místico y pietista. Novikov no publicó ni un solo libro de J. Boehme, traducido casi en su totalidad por S.I. Gamaleya, probablemente debido al hecho de que las obras de Boehme tenían el significado de “conocimiento secreto” para las logias masónicas de esa época. Las traducciones de S. I. Gamaleya se mantuvieron escritas a mano; la primera edición en libro de la traducción de la obra de Boehme data de 1817.
Las revistas “Morning Light” (1997-1780), “Moscow Edition” (1781), “Evening Dawn” (1782-1783) publicadas por N. I. Novikov fueron de considerable importancia para la propaganda de la filosofía (I. G. desempeñó un papel importante en la publicación). Schwartz), “Adición a la Gaceta de Moscú” (1783-1784), “El trabajador en reposo” (1784-1785). Estas revistas tenían una orientación principalmente anti-ilustración y polemizaban contra la filosofía del sensacionalismo y el volterianismo. Sin embargo, cabe señalar que gradualmente la proporción de misticismo en las revistas disminuye y se impone la tolerancia e incluso el reconocimiento de la relativa corrección de la filosofía de la Ilustración.
Filosofía en el siglo XVIII. en Rusia en general es de carácter estudiantil. Las clases de filosofía ocupan el tiempo libre de dignatarios gubernamentales, como A. D. Kantemir, V. N. Tatishchev y M. M. Shcherbatov, que hablaban de la “naturaleza maligna” del hombre y del “daño a la moral en Rusia”, o de oficiales militares retirados y terratenientes, como A. T. Bolotov, que escribió “Filosofía infantil” (partes 1 y 2, 1776-1779) para enseñar a su joven esposa y miles de artículos sobre diversos campos del conocimiento. Para M.V. Lomonosov, sus estudios científicos en el campo de la astronomía, la química, la mineralogía y otras “ciencias exactas” forman parte de su conocimiento filosófico, así como las reformas que llevó a cabo en el campo de la lingüística, la literatura, la escritura de odas, etc. Para el siglo XVIII. La oda resulta ser un género de reflexión filosófica más preferible que un tratado filosófico. A. N. Radishchev, resumiendo el siglo transcurrido, no elige accidentalmente el género de la oda para presentar sus puntos de vista historiosóficos (“El siglo XVIII”). Por otro lado, la filosofía se percibe en el contexto de las ideas políticas de Europa occidental, principalmente la teoría del “derecho natural” y la “ley natural” (G. Grotius, S. Puffendorf, T. Hobbes, J. Locke, J.- J. Rousseau, etc.). La fascinación de la sociedad por la filosofía de la Ilustración francesa trae los ideales del materialismo mecanicista y el deísmo a suelo ruso. “El Mandato” de Catalina II, símbolo de la ideología del “absolutismo ilustrado”, es un tratado escrito por un “filósofo en el trono”; Fue precedido por la comunicación de la emperatriz con los filósofos franceses: correspondencia con Voltaire, la invitación de Diderot a la corte de San Petersburgo. La reacción a los acontecimientos revolucionarios en Europa en 1789 puso fin a este coqueteo entre la corte y la filosofía, como lo demuestran la disolución de la comisión creada para redactar un nuevo código, el arresto de N. I. Novikov y A. N. Radishchev, el cese de la actividades de logias masónicas, etc.
La importancia de Radishchev no se limita al papel de denunciante social, que absorbió el “aire de libertad” durante sus estudios en Leipzig. Resolviendo por sí mismo una pregunta importante sobre la mortalidad y la inmortalidad del alma, especialmente una persona que falleció voluntariamente, “un rebelde peor que Pugachev”, exiliado por Catalina a la fortaleza de Ilimsk, escribe un tratado “Sobre el hombre, su mortalidad e inmortalidad”. (1790-1792). A. S. Pushkin no tenía toda la razón cuando dijo que Radishchev “está más dispuesto a presentar los argumentos del “ateísmo” que a refutarlos”. Considerando los argumentos a favor y en contra de la inmortalidad del alma, Radishchev se detiene en los argumentos del preformacionismo, que afirman la mejora continua del hombre espiritual e interior. Los primeros conflictos entre los “filósofos” y las autoridades vincularán progresivamente la filosofía en la conciencia pública con el librepensamiento. Destaca la figura del “Sócrates ucraniano” G. S. Skovoroda .Graduado de la Escuela Teológica y Académica de Kiev, deja su carrera docente y se va a vagar por ciudades y pueblos. Al compartir con los masones los principales temas de la época: la doctrina del hombre interior y exterior, los principios del alegorismo en la interpretación de las Sagradas Escrituras, Skovoroda representa el tipo de sabio popular para quien la filosofía no es, ante todo, una profesión. , sino la posesión de la sabiduría espiritual, la verdadera vida en el espíritu. Una actitud esencialmente dualista hacia el mundo creado, una especie de disgusto docético hacia la materia, encaja el pensamiento de Skovoroda en la línea de la gnosis cristiana. El brillo de sus técnicas estilísticas, las imágenes alegóricas de sus pensamientos, la ausencia de conceptos claramente definidos lo atestiguan como un pensador que vivió en una época en la que dominaba el estilo “barroco”, que tuvo cierta influencia no solo en la pintura, sino también en la pintura. también sobre literatura y pensamiento. La enseñanza de Skovoroda sobre los “tres mundos” (el mundo común o macrocosmos, el mundo pequeño o microcosmos y el mundo simbólico o la Biblia) es un simbolismo filosófico que encontrará comprensión e interés entre los creadores de la Edad de Plata rusa ( esto fue facilitado en gran medida por su biografía filosófica, escrita por V. F. Ern). Relación hipotética distante de Vl. Soloviev por el lado materno con Skovoroda pasará a formar parte del mito de la filosofía rusa, como las palabras escritas en la lápida del filósofo errante “El mundo me atrapó, pero no me atrapó”. Desde Skovoroda se empieza a hablar de la originalidad de la tradición filosófica nacional rusa. El autor de uno de los estudios más autorizados sobre la historia de la filosofía rusa, el Rev. V.V Zenkovsky comienza con él su revisión de las ideas filosóficas en Rusia. Sin lograr resultados serios y con un carácter predominantemente estudiantil, la literatura filosófica del siglo XVIII. forma un canon histórico y filosófico, una atmósfera intelectual en la que se desarrolla una mayor fascinación por la filosofía. Los elementos esenciales de este canon son la influencia de la filosofía del neoplatonismo, el cristianismo y el gnosticismo precalcedonios, el misticismo católico y protestante, el pietismo y el quietismo, la Cabalá cristiana y la gnosis europea moderna. Igualmente importante es la vasta experiencia en el dominio y desarrollo de un lenguaje y una terminología filosófica nacional.
Filosofía a principios del siglo XIX. Principios del siglo XIX – la época de la siembra, realizada a finales del siglo XVIII. comienza a dar sus primeros frutos. La victoria sobre el ejército de Napoleón trajo
gloria a las armas rusas y convirtió al Estado ruso en una fuerza política que no puede ser ignorada. El auge romántico experimentado por la sociedad rusa se expresó, en particular, en la asimilación de la idea de nación inherente a la filosofía alemana, entendida como una mónada espiritual, cuyo factor determinante es la idea de elección cultural y religiosa. . Schiller y Jung-Stilling, y luego Fichte y Schelling, gradualmente desviaron el interés de la parte educada de la sociedad desde la Ilustración francesa con su bagaje filosófico bastante simplificado hacia la última filosofía alemana. La era de Alejandro I se caracteriza por el crecimiento de sentimientos místicos en la alta sociedad, como lo demuestra la creación en 1816 de la Sociedad Bíblica, muchos de cuyos miembros, incluido su presidente, el Príncipe. A. A. Golitsyn no es ajeno a la participación práctica en las actividades de círculos y sectas místicas como el barco Khlyst de la señora Tatarinova o el salón de la señora Krudener. MM Speransky, seguidor de J. Boehme, que tuvo una gran influencia en Schelling, está involucrado en las actividades de las logias masónicas. Franz von Baader escribe una carta al Ministro de Educación Pública, Gr. A. S. Uvarov, “La misión de la Iglesia rusa en relación con la decadencia del cristianismo en Occidente”, en el que deposita esperanzas especiales en la Iglesia rusa.
Está surgiendo un entorno social que comienza a sentir la necesidad de la filosofía como parte de su vida intelectual y espiritual. La enseñanza universitaria de la filosofía es incapaz de satisfacer las necesidades filosóficas de la sociedad. Desde 1821, las clases de filosofía en la Universidad de Moscú cesaron; el estudio de la filosofía siguió siendo el destino de los estudiantes de las Academias Teológicas, aunque la Facultad de Filosofía permaneció nominalmente dentro de la universidad. Según los estatutos de la Universidad de Moscú de 1835, estaba dividida en dos departamentos: histórico y filológico y físico y matemático. El vacío lo llenan los profesores de historia natural que visitaron Europa y se convirtieron en seguidores de Schelling: D. M. Vellansky, que escuchó a Schelling en Jena, y M. G. Pavlov, el filólogo A. I. Galich. Pavlov saludó a un estudiante que entraba en la sala de conferencias de la Universidad de Moscú con la pregunta: “¿Quieres conocer la naturaleza? Pero ¿qué es la naturaleza? ¿Y qué es saber? La pasión por el schellingismo y, en particular, por la filosofía del arte de Schelling, hace de la estética una de las disciplinas filosóficas privilegiadas. En Moscú están surgiendo círculos filosóficos y literarios: el círculo de S.E. Raja (1823) y la Sociedad de Filósofos (1823). El presidente de este último, Prince. V. F. Odoevsky, escritor y crítico musical, escribió en su cuento “Noches rusas”, que recrea la atmósfera de los sueños pre-decembristas veinte años después: “Mi juventud transcurrió en una época en la que la metafísica tenía la misma atmósfera general que tienen ahora las ciencias políticas”. Creíamos en la posibilidad de una teoría tan absoluta, a través de la cual sería posible construir todos los fenómenos de la Naturaleza, del mismo modo que ahora creemos en la posibilidad de una forma social que satisfaría plenamente todas las necesidades humanas”.
El órgano del círculo de sabios, o “jóvenes de archivo”, como los llamó A. S. Pushkin, era la revista “Mnemosyne” publicada por Odoievski, cuya tarea editorial era “poner límite a nuestra pasión por los teóricos franceses” y “poner límites a nuestra pasión por los teóricos franceses”. difundir varios pensamientos nuevos que surgieron en Alemania ” Es de destacar que entre los planes de los sabios estaba la publicación de un Diccionario filosófico, en el que todos los sistemas filosóficos se derivarían del concepto de Absoluto y se reunirían. Después de la autodisolución del círculo (tras el levantamiento de diciembre de 1825), sus miembros continuaron colaborando con el estrechamente relacionado Moskovsky Vestnik, publicado por M. P. Pogodin, y con I. V. Kireevsky, después de haber viajado a Alemania, donde vio y escuchó con sus Con sus propios ojos, Hegel, Schelling y Schleiermacher, se compromete a publicar la revista “European”, que sueña con convertir en “el auditorio de una universidad alemana”. En el artículo programático de la revista “El siglo XIX” (cuya publicación no se completó; la revista fue cerrada por el Tercer Departamento por temor a las ideas revolucionarias), el futuro eslavófilo afirma la falta de educación clásica en la Rusia moderna y llama por recurrir a Occidente, que hereda la Grecia clásica, para reponerla. (No debemos olvidar que la metafísica alemana, de origen protestante, en su paradigma original todavía se remontaba precisamente a la fuente antigua griega.) Una continuación de la Sociedad de Filósofos pueden considerarse las actividades del círculo de N.V. Stankevich, en el que el énfasis se desplaza un poco de la filosofía natural y la filosofía del arte de Schelling al trascendentalismo, se dominan los textos de Fichte y Hegel. En el círculo de Stankevich están atados muchos nudos de las décadas futuras. El paradigma romántico y la armonía de la finca Pryamukhin unen al futuro anarquista y uno de los fundadores de la Internacional M. A. Bakunin, el crítico literario radical V. G. Belinsky, el futuro principal ideólogo de las contrarreformas Alejandro III y el líder de la prensa conservadora M. N. Katkov. , el amigo de Belinsky, V. P. Botkin, un occidental desilusionado del radicalismo revolucionario.
Los miembros de otro círculo filosófico, creado por A. I. Herzen y N. A. Ogarev, también experimentaron una pasión por el romanticismo, en el que no solo se discutieron los textos de Hegel, sino también las ideas socialistas de Fourier y Saint-Simon. La influencia de Hegel en Rusia, como en Alemania, tuvo sus lados “izquierdista” y “derecho”. Hegel fue leído y seriamente fascinado tanto por los futuros radicales A. I. Herzen y M. A. Bakunin, como por los eslavófilos K. S. Aksakov e I. V. Kireevsky, cercanos a los conservadores H. N. Strakhov. Es significativa la publicación en Otechestvennye Zapiski de los trabajos de A. I. Herzen sobre la filosofía de la ciencia, en el espíritu hegeliano: “Amateurismo en la ciencia” y “Cartas sobre el estudio de la naturaleza”. V. P. Botkin las llamará “sinfonía heroica”, y F. M. Dostoievski escribirá sobre ellas como las mejores que se han escrito sobre filosofía en ruso. La revista, que se publica con una tirada de al menos 10 mil ejemplares, llega al interior de Rusia y convierte los temas filosóficos en tema de discusión entre los profesores provinciales. La liberalización de la admisión a las instituciones de educación superior, su apertura a los niños que no pertenecen a la nobleza, crea un entorno de intelectuales plebeyos, el terreno en el que se producirá la asimilación de nuevas ideas. Chaadaev, cuyos caminos intelectuales divergían de los amigos de su juventud que fueron al campo eslavófilo, se quejó en una carta a Schelling en 1841 de que fue la filosofía hegeliana la que se convirtió en la causa de la “reacción nacional”.
Occidentalismo religioso. La necesidad de la cultura rusa de una autoconciencia filosófica queda claramente declarada en las “Cartas filosóficas” de P.Ya. Chaadaev, escritas en 1829-1831. Francés. La publicación de la primera carta en la revista Telescope en 1836 terminó en un escándalo: su autor fue declarado loco y puesto bajo arresto domiciliario, y el editor de la revista, profesor de literatura de la Universidad de Moscú N. I. Nadezhdin, fue enviado al exilio. El texto de la carta, bastante aceptable para lectura de salón o privada (recordemos la reacción epistolar bastante tranquila de A. S. Pushkin, que leyó la primera carta manuscrita), habiendo entrado en el campo de la literatura oficial, conmocionó no solo a la censura política. . Amargas lamentaciones de que “no dimos nada al mundo, no tomamos nada del mundo, no introdujimos un solo pensamiento en la masa de ideas humanas, no contribuimos de ninguna manera al avance de la mente humana”, en un palabra, que Rusia vive fuera de la historia y es algo trágicamente superfluo en el proceso histórico, ocultando en sí misma la urgente necesidad de filosofar. La paradoja es que la menos “filosófica” de todas las cartas fue enviada a la imprenta. Lamentando la falta de lógica y del “desarrollo coherente del pensamiento” necesario para la formación de la autoconciencia nacional, Chaadaev no era de ninguna manera un partidario de la tradición científico-racionalista europea. En su panorama histórico y filosófico, Sócrates y Aristóteles son claramente inferiores al Moisés bíblico y al profeta Mahoma. Chaadaev era un occidental religioso, inspirado por las ideas del tradicionalismo católico (L. G. Bonald, J. de Maistre), que soñaba con el Reino de Dios en la tierra y la misión social del cristianismo. Las ideas sobre la conciencia universal que surgen de su tradicionalismo anticiparán los pensamientos sobre la “naturaleza conciliar” del conocimiento humano en el libro. S. N. Trubetskoi.
Graduado por la Universidad de San Petersburgo, el filólogo clásico V. S. Pecherin, después de haber estudiado en Alemania, abandonó Rusia en 1836 y, siguiendo la pasión por el socialismo cristiano del abad F. R. Lamennais, se convirtió en sacerdote católico y vivió en la orden de los monjes trapenses. El nihilismo nacional de Pecherin se convierte en una reacción espiritual al estancamiento político de la era de Nicolás. Simboliza la generación de “personas superfluas”, a partir de las cuales se formó la intelectualidad rusa.
Eslavofilismo. Desde principios de los años 30. el elemento social ocupa un lugar importante en las búsquedas filosóficas. Muy pronto esto se expresa en una cierta polarización de la sociedad, el surgimiento de dos movimientos ideológicos, cada uno de los cuales, a su manera, vio la salida del estancamiento de Rusia: el eslavofilismo y el occidentalismo. El eslavofilismo también se expresa como la primera “escuela” filosófica rusa (está claro que la palabra “escuela” sólo puede usarse en sentido figurado, ya que la mayoría de los pensadores eslavófilos no se dedicaban a actividades docentes ni académicas). Los eslavófilos se propondrán la tarea de crear una filosofía nacional que esté arraigada en la tradición ortodoxa (la idea de que la naturaleza de la ilustración de cualquier nación está arraigada en su fe religiosa es una de las claves del eslavófilo). Los eslavófilos están desarrollando una filosofía religiosa de la cultura, planteando la cuestión de la realización del potencial moral, espiritual e intelectual, que tiene sus raíces en la ortodoxia y que aún no se ha revelado ni realizado plenamente en la historia de Rusia. Uno de los líderes del campo eslavófilo, I.V. Kireevsky, quien con su destino personal construyó un puente entre la cultura secular y espiritual, participando en las actividades editoriales de Optina Pustyn, se propone una nueva lectura de las obras de los Santos Padres y. conectándolos con la vida moderna. Optina Pustyn, un pequeño monasterio previamente abandonado en suelo de Kaluga, se está convirtiendo no sólo en un centro de ancianos para toda Rusia, sino también en un lugar de diálogo productivo y cooperación entre los intelectuales seculares y el monaquismo. N.V. Gogol, S.P. Shevyrev, K.K. Zederholm (monje Clemente) y más tarde K.N. Leontiev se sintieron atraídos por los muros de Optina en busca de un ambiente espiritual nutritivo. En busca de “nuevos comienzos para la filosofía” y al criticar la racionalidad de la filosofía especulativa occidental desde Aristóteles hasta Hegel, el eslavofilismo llega a la idea de una mente “total” o “creyente”, que realiza el conocimiento a través de actos de “ciencia de la vida”. ”que combinan fe y voluntad, razón, amor, sentimiento estético.
Al ver en la filosofía “el resultado general y el fundamento común de todas las ciencias y el conductor entre ellas y la fe”, I. V. Kireevsky propuso “la fuente misma de la comprensión, la forma misma de pensar que debe elevarse a un acuerdo comprensivo con la fe”. Después de la muerte prematura de Kireevsky, A. S. Khomyakov intentó continuar la implementación de su proyecto filosófico, pero logró escribir solo unos pocos artículos pequeños dedicados específicamente a la filosofía. El legado teológico y polémico de Khomyakov es más extenso: descubre la tradición de la “teología secular” en la cultura rusa, y la obra de su vida es una obra sobre filosofía de la religión y la mitología “Notas sobre la historia mundial” (con la mano ligera de N.V. Gogol , llamado “Semíramis”).
Khomyakov vio toda la historia de la humanidad como la coexistencia y competencia de dos principios: el “iranianismo” y el “kushitismo”, que definen dos tipos de religión, uno de los cuales se basa en la idea de la libre creación del mundo. , y el otro sobre la idea del necesario nacimiento, o emanación, del mundo a partir de una deidad. Khomyakov veía la filosofía racionalista como una especie de manifestación del kushiteísmo. El intento eslavófilo de ofrecer a la cultura occidental una imagen alternativa de la filosofía tenía sus raíces en los orígenes del paradigma romántico, que, sin embargo, fue significativamente complementado y repensado como resultado del “descubrimiento” de todo el continente de la herencia patrística. Se hicieron intentos similares en la filosofía occidental, por ejemplo, en la “filosofía del sentimiento y la fe” de F. G. Jacobi o la “filosofía positiva” de F. W. J. Schelling, cuya presentación fue seguida de cerca por los filósofos rusos. En 1841-42, cuando Schelling impartió un curso sobre “Filosofía de la Revelación” en Berlín, asistieron a sus conferencias V. F. Odoevsky y N. A. Melgunov, M. A. Bakunin y Soren Kierkegaard.
En los años 40 del siglo XIX. La filosofía, si bien sigue siendo principalmente dominio de nobles aficionados, tiene una influencia considerable en la atmósfera intelectual general. En la Universidad de Moscú, conferencias sobre historia del derecho a cargo de P. G. Redkin y K. D. Kavelin, sobre historia de la filosofía antigua, M. NORTE. Katkov, sobre la historia general de T.N. Granovsky, sobre la historia de Rusia – S.M. Solovyov y M.P. Pogodin, según la literatura de S.P. Shevyrev, dieron a los estudiantes una considerable perspectiva filosófica y erudición. Un estudiante de los años 40, y más tarde profesor de derecho civil y filósofo B. N. Chicherin, recordaba así las conferencias de Granovsky: “El contenido filosófico de la historia era para él un elemento común, que penetraba en el mar siempre turbulento de los acontecimientos, manifestándose. en una lucha viva de pasiones e intereses”.
Filosofía en la década de 1840 se desarrolla bajo el signo de las cuestiones sociales. La disputa entre occidentales y eslavófilos se produce en el contexto de la fascinación de la sociedad por los conceptos de los socialistas utópicos: C. Fourier, A. Saint-Simon, R. Owen. Los falansterios basados en las ideas del “socialismo” se crean como los “viernes” en la casa de M. V. Butashevich-Petrashevsky en San Petersburgo, en cuyo círculo se encuentra el joven Dostoievski. Tanto en sus formas radicales, que llaman a la revolución social y al terror (V.G. Belinsky, M.A. Bakunin, N.A. Speshnev), como en formas más moderadas de economicismo socialista (V.N. Maikov, A.I. Herzen, N. A. Ogarev), el socialismo ruso suele asociarse con el ateísmo y Materialismo del tipo Feuerbach. El socialismo rara vez toma la forma de tratados filosóficos sólidos; su medio (sin embargo, muy influyente y que penetra en las capas profundas de la sociedad) sigue siendo el periodismo de revista. Uno de sus temas principales es la búsqueda de las particularidades nacionales de la expansión del socialismo en Rusia; está relacionado con la cuestión de la tierra y la preservación de la comunidad campesina.
Filosofía y poder. Los estudios filosóficos están bajo sospecha por parte de las autoridades. En la capital, A.I Galich dimite de la Universidad, Φ. Φ. Sidonsky – de la Academia Teológica. A. S. Khomyakov está bajo la supervisión especial del Tercer Departamento. En 1849, por sugerencia del Ministro de Educación Pública, Príncipe. P. A. Shirinsky-Shikhmatov, el zar ordenó que la teoría del conocimiento, la metafísica, la filosofía moral y la historia de la filosofía fueran eliminadas de la enseñanza de la filosofía, dejando sólo la lógica y la psicología experimental en el plan de estudios. Paralelamente, se abolió la enseñanza de lenguas antiguas en los gimnasios. Se liquidaron las facultades y departamentos de filosofía de las universidades rusas y, sobre la base de las facultades de filosofía, se formaron dos facultades independientes: histórica y filológica, y física y matemáticas. Esto no podía dejar de afectar la atmósfera intelectual general: pronto el ideal plano del positivismo se establecería durante muchos años en las humanidades y las ciencias naturales. La reforma de los gimnasios de 1871 devolvió las lenguas antiguas a los gimnasios, mientras que el estudio de la filosofía en las universidades permaneció nominal durante mucho tiempo. El profesor de la Universidad de Moscú P. D. Yurkevich, rehabilitado según los estatutos universitarios de 1863 en la Facultad de Historia y Filología, habló del desdén por la filosofía en su discurso ante la asamblea “La razón según las enseñanzas de Platón y la experiencia según las enseñanzas de Kant”. en el día de Tatiana de 1866 Departamento de Filosofía: “¿No es, queridos señores, que se está produciendo ante nuestros ojos la lenta transformación de las universidades en escuelas politécnicas? ¿No destruye el espíritu de la época la idea profunda del conocimiento, que exige que el aprendizaje especializado crezca y se fortalezca sobre la base amplia de la educación mental general u holística y que cada adquisición sobre una base especial sea al mismo tiempo un incremento? en el contenido del ideal de la personalidad humana?
Filosofía en las academias teológicas. La filosofía profesional en las universidades y academias teológicas trae resultados tangibles. Es en el entorno espiritual y académico donde se produce el conocimiento inicial de la cultura rusa con Kant, especialmente con su filosofía moral, que es muy valorada. También aceptan las ideas de los kantianos: V. Krug, K. L. Reingold, quienes acercaron la filosofía de J. G. Fichte a la filosofía de la “fe” de Jacobi. No menos importantes son las ideas de los representantes de los movimientos místicos de Occidente: F. Baader, Saint-Martin, Schubert. Se están formando tres centros de filosofía espiritual y académica: en San Petersburgo, Moscú y Kiev. Más tarde se les une Kazán. V.I. Kutnevich, el arcipreste dejó su huella en la Academia Teológica de Moscú. F. A. Golubinsky, arquitecto. F. Bukharev, V. D. Kudryavtsev-Platonov, A. I. Vvedensky, en el siglo XX. – sacerdote P. Florensky y M. M. Tareev, en San Petersburgo – Sidonsky, en Kiev – V.N. Karpov (luego se mudó a San Petersburgo), P.D. Yurkevich, I.M. Skvortsov, S.S. Gogotsky, en Kazán – V.I. Por el trabajo “Introducción a la Ciencia de la Filosofía” Φ. Φ. Sidonsky recibió el Premio Demidov de la Academia de Ciencias en 1836 (compartiéndolo con A.I. Galich, profesor de la Universidad de San Petersburgo), V.N Karpov tradujo el corpus completo de los diálogos de Platón (excepto “Las Leyes”), S.S. Gogotsky compiló cuatro -volumen “ Léxico filosófico”. En el ámbito espiritual y académico aparece el primer ensayo sobre la historia de la filosofía rusa, escrito por el archimandrita Gabriel (Voskresensky), profesor de la Universidad de Kazán (compuso la sexta parte de su “Historia de la Filosofía”, publicada en Kazán en 1839). 1840). Es característica la indicación de la inclinación de los pensadores griegos orientales hacia la filosofía de Platón (a diferencia de Occidente, que eligió a Aristóteles), así como una serie de nombres, el primero de los cuales es el metropolitano Nikifor, y después de él Vladimir Monomakh, Daniil Zatochnik, Nil Sorsky, Feofan Prokopovich y otros escritores de la iglesia. No existen barreras rígidas entre la filosofía universitaria y la espiritual-académica: los mejores profesores de las academias teológicas se trasladan a los departamentos filosóficos de las universidades (lo que, por regla general, no sucede a finales del siglo XIX, por no hablar del XX).
En el centro de la filosofía espiritual-académica está el problema de la verdad espiritual, entendida como realidad ontológica, y el problema del hombre, considerado desde la perspectiva de su deificación. El trágico destino de A. M. Bukharev, quien planteó la cuestión “sobre la relación de la ortodoxia con la modernidad” y decidió justificar con su salida del monasterio y el cese de su carrera espiritual la “paz” y el camino de los laicos hacia la salvación, lo convierte en uno de los principales predecesores del renacimiento religioso y filosófico ruso de principios del siglo XX V. V. I. Nesmelov aporta experiencia en la construcción de la teología antropológica en su “Ciencia del hombre” (1898-1903), V. D. Kudryavtsev-Platonov crea un sistema original de “monismo trascendental” y publica obras importantes sobre la filosofía de la religión y la historia de la religión. Filosofía antigua y poskantiana Alexey I. Vvedensky.
Materialismo, utilitarismo, anarquismo. Los años 60 fueron una época de locura por el materialismo vulgar, cuyo programa filosófico bastante primitivo fue reemplazado algo más tarde por una filosofía positivista antimetafísica. El concepto de “años sesenta” resulta ser un sustantivo común para la historia social rusa. A él se asocia el nacimiento de la diversa “intelectualidad”, en cuya formación desempeñan un papel importante sus “ídolos”: publicistas y filósofos del “campo de izquierda” N. G. Chernyshevsky, D. I. Pisarev, P. L. Lavrov, P. N. Tkachev , revistas “Otechestvennye zapiski” y “Sovremennik”. Vl. Soloviev caracterizó esta época como “la era del cambio de dos catecismos”: “La autoridad obligatoria del metropolitano Filaret fue reemplazada repentinamente por la autoridad igualmente obligatoria de Ludwig Büchner”. A los lectores de Büchner, K. Focht, J. Moleschott y D. F. Strauss se les llama “nihilistas”. Afirmando el alto valor del conocimiento científico natural y la actividad social, se guiaron por los ideales del utilitarismo y el “egoísmo razonable” (Chernyshevsky) y trataron el idealismo filosófico y la “belleza pura” con desprecio. P. L. Lavrov en “Cartas históricas” pide analizar los fenómenos de la historia y la conciencia utilizando el “método subjetivo”, proponiendo el ideal de una “personalidad con pensamiento crítico”, que resulta ser a la vez el objetivo y la fuerza impulsora del progreso histórico. . El método subjetivo de los populistas incluye una actitud ética hacia el conocimiento: el objetivo de la búsqueda filosófica es la verdad, entendida como verdad, es decir, incluyendo un aspecto moral. N.K. Mikhailovsky, en el prefacio del primer volumen de sus Obras completas, habla de la inseparabilidad de la verdad-verdad de la verdad-justicia. Posteriormente, en “Vekhi”, N.A. Berdyaev se opondrá a tal actitud, defendiendo la naturaleza epistemológica de la verdad. Influenciado por la prédica de los populistas de los años 70. Comienza un “ir al pueblo” masivo, que es reemplazado al final de la década por una ideología más radical de terror revolucionario. Los textos de los anarquistas rusos que aparecen en el extranjero (M. A. Bakunin, P. A. Kropotkin) conllevan un patetismo activo antirreligioso y antimetafísico, alimentado por los ideales de las utopías éticas y el socialismo europeo.
Vl. S. Soloviev. El alumno de Yurkevich, Vl., se rebeló contra la estrechez del ideal positivista en filosofía en su tesis de maestría “La crisis de la filosofía occidental (contra los positivistas)”. S. Soloviev. Hijo del gran historiador ruso Vl. Soloviev se convirtió en una figura emblemática para toda una generación de filósofos que compartían su dirección religioso-metafísica. Sin embargo, Soloviev, que se convirtió en profesor asistente privado en la Universidad de Moscú a la edad de 21 años, no vinculó su vida con la docencia, prefiriendo la carrera de un profesor académico al destino de un científico y publicista libre. Según L.M. Lopatin, Soloviev fue el primero que no sólo empezó a plantear problemas filosóficos en ruso, sino que también intentó resolverlos. Tras proponerse la tarea de construir un sistema orgánico en el que se llevara a cabo una síntesis de la filosofía, la ciencia y la religión, la filosofía occidental y la sabiduría oriental, Soloviev tuvo la idea de una “crítica de los principios abstractos”. Según los principios del historicismo (que tomó prestados de Hegel), cada sistema filosófico, en su verdad relativa, debía ocupar su lugar en la plenitud del “conocimiento total”. La metafísica de la unidad, que Soloviev comenzó a desarrollar, encontrará su continuación y desarrollo entre los filósofos del “Renacimiento religioso ruso”: S. N. y E. N. Trubetskoy, S. L. Frank, N. O. Lossky, L. P. Karsavin, A. F. Losev y otros se actualizan en. La filosofía rusa es la doctrina de Sofía, la Sabiduría divina, que también será aceptada por varios de sus herederos: los sacerdotes P. Florensky y S. Bulgakov, los hermanos S. y E. Trubetskoy, L. P. Karsavin y se convertirá en uno de los elementos de la filosofía rusa. metafísica religiosa.
La sofiología de Solovyov tiene sus raíces no sólo en la tradición del Antiguo Testamento, la arquitectura de los templos y la tradición de la pintura de iconos, sino también en las enseñanzas místicas que tienen su origen en el gnosticismo, el hermetismo y otras enseñanzas religiosas del Medio Oriente. En su conferencia “Asuntos históricos de la filosofía”, Soloviev argumentó que la época del desarrollo puramente teórico de la filosofía ha terminado, que la filosofía tiene en mente “el interés vital de toda la humanidad”, “hace al hombre plenamente humano”, impartiéndole un carácter interno. conciencia de sí mismo. El proceso histórico, según Soloviev, es una transición de la humanidad bestial a la humanidad divina, el proceso de encarnación en la humanidad de la idea absoluta, la deificación del hombre, pero esta deificación no se entiende en la tradición de los Santos Padres. Habiendo entrado en la literatura como heredero y continuador de la obra de los eslavófilos, hasta la mitad. años 80 Solovyov está interesado en el proyecto de unir iglesias y crea un modelo teocrático de estado cristiano, atacando a los eslavófilos con duras críticas. Soloviev fue uno de los primeros que llamó la atención sobre Nietzsche en la cultura rusa, viendo en su superhombre una parodia siniestra y peligrosa de su proyecto historiosófico. El hombre está oscurecido por la humanidad, la libertad humana por la necesidad divina, la acción no puede “ni frenarse ni superarse”. Soloviev resulta ser el autor del primer sistema ético integral de la filosofía rusa, construido en el libro “La justificación del bien”. Al final de su vida, adquiere un agudo sentido de la realidad del mal en el mundo y escribe los diálogos “Tres conversaciones sobre la guerra, el progreso y el fin de la historia mundial”, en los que recurre a una interpretación libre de la Apocalipsis y pinta un cuadro del desenlace catastrófico de la historia mundial, cuyo comienzo se acerca desde Oriente. El libro será percibido como profético entre los simbolistas de principios del siglo XX, especialmente a la luz de la derrota de Rusia en la guerra ruso-japonesa (la llegada del Anticristo, según Solovyov, será precedida por el ataque de los japoneses). y chino).
Pesimismo filosófico. Una alternativa al positivismo es el creciente interés por la filosofía del pesimismo, los sistemas de Arthur Schopenhauer y E. von Hartmann. La pasión por el pesimismo se produce bajo el signo de la restauración de los derechos de la metafísica. Es precisamente la justificación de la “necesidad metafísica” de una persona la que da Vl. Solovyov tiene motivos para ver en los sistemas de la filosofía del pesimismo los primeros signos de una salida a la “crisis de la filosofía occidental”. En 1874, A. A. Kozlov tradujo la “Filosofía del inconsciente” de Hartmann; en 1881 apareció una traducción del libro de A. Schopenhauer “El mundo como voluntad y representación”, realizada por el poeta A. A. Fet. La ética de Schopenhauer, basada en la idea de compasión, tiene una fuerte influencia en L. N. Tolstoi. La lectura del “pensador solitario” Hartmann aporta sus propias notas al “cristianismo optina” de K. N. Leontiev, quien, en su crítica del progreso igualitario europeo, se convirtió en uno de los exponentes e ideólogos no reconocidos de las contrarreformas de la era de Alejandro III. .
La “comprensión estética de la historia”, basada en la acertada observación de V.V. Rozanov, la visión de la historia de Leontief y el rigorismo ético de Tolstoi, que reduce el cristianismo a los postulados de la moralidad universal, pueden representarse como dos recepciones unilaterales del pesimismo de Schopenhauer. A través de la filosofía del pesimismo surge el interés público por el budismo y la filosofía oriental. En este contexto, el plan de Vl. no es en modo alguno accidental. Soloviev “combinar la plenitud de las contemplaciones espirituales de Oriente con la perfección lógica de la forma occidental”, expresó al final de su tesis de maestría “La crisis de la filosofía occidental”.
Ciencia y religión. El culto a la ciencia contenido en el ideal positivista también tiene cierta influencia en los pensadores religiosos. Esto se expresa en la filosofía de “causa común” del bibliotecario del Museo Rumyantsev N. Fedorov, que se propone vencer la muerte y “resucitar a los padres” “regulando la naturaleza” y fortaleciendo el poder humano sobre ella. Las enseñanzas de Fedorov atraen la atención de varios seguidores: Kozhevnikov, Peterson, Tsiolkovsky, Gorsky, Setnitsky, Chizhevsky, que generalmente están unidos en la dirección del “cosmos”. La importancia de las ideas de Fedorov fue reconocida por las figuras del “renacimiento religioso ruso” S. N. Bulgakov, V. N. Ilyin, etc. Para los pensadores que pasaron por la escuela del marxismo, el fedorovismo era una especie de alternativa a la filosofía marxista, debido a su ética enfatizada. y el requisito de que la filosofía no se limite a logros puramente teóricos, sino que se implemente activamente en la práctica social. (En los primeros años del poder soviético, incluso hubo intentos de “cruzar” a Fedorov con Marx; un ejemplo de esto son las “Cartas desde Rusia” de Harbin de N. A. Setnitsky, escritas en 1928). En parte bajo la influencia de Fedorov, pero en mayor medida en la perspectiva de la filosofía de Eros de Platón, el proyecto teúrgico de Vl. Soloviev, que tuvo una gran influencia en los simbolistas y la filosofía religiosa de principios del siglo XX. A principios de los 80. siglo XIX Soloviev esboza un plan de trabajo sobre la “verdadera ciencia”, que concibe como conocimiento integral y poder real con cuya ayuda es posible la transformación del mundo. En la misma década, se publicó un libro del profesor de historia y geografía del distrito V. V. Apareció Rozanov “Sobre la comprensión”. Experiencia de exploración de la naturaleza, los límites y la estructura interna de la ciencia como conocimiento integral”, inspirado en el mismo ideal de sistematismo, cuyas raíces se remontan a los “órganos” científicos de Aristóteles y F. Bacon. A veces, obras filosóficas importantes resultan ser fruto de actividades amateurs o semiprofesionales de científicos que recibieron una formación en ciencias naturales. Las cuestiones filosóficas y psicológicas también penetran en los trabajos de los científicos naturales: los biólogos I. M. Sechenov e I. I. Mechnikov, el químico D. I. Mendeleev, el matemático N. V. Bugaev.
Filosofía universitaria a finales del siglo XIX. Si los años 60 – 70. siglo XIX En la enseñanza universitaria de la filosofía prevalece el positivismo (el debut docente de Vl. Solovyov en la Universidad de Moscú es una excepción de corta duración; un partidario del empirismo inglés, M. M. Troitsky, es asignado al departamento), luego en los años 80. Prevalece la línea espiritualista, marcada por la influencia de G. W. Leibniz, R. G. Lotze y G. Teichmüller. Los hermanos Sergei y Evgeniy Trubetskoy, a quienes les gustaba leer los clásicos filosóficos incluso en sus años de escuela secundaria, estaban realmente deprimidos por la situación de la enseñanza de la filosofía en la universidad a principios de los años 80. siglo XIX EH Trubetskoy recordó más tarde: “La filosofía en aquella época lo era todo para mí y para mi hermano, por lo que la universidad en general nos causó inmediatamente una impresión deprimente, incluso exageradamente mala. Inmediatamente sentimos que no había nadie de quien aprender filosofía. En aquella época no había ningún profesor en la Universidad de Moscú que conociera a Kant, Schopenhauer y Platón mejor que nosotros dos, estudiantes de primer año”. Pero pronto la situación cambia notablemente para mejor. Al regresar de Europa en 1889, Vl. Soloviev escribe en una carta al filósofo D. N. Tsertelev que encontró “toda una plantación filosófica” en Moscú. En 1886, N. Ya. Grot fue invitado de Odessa al Departamento de Filosofía de la Universidad de Moscú, lo que dio un poderoso impulso a la existencia institucional de la filosofía en Rusia. Desde 1885, L. M. Lopatin ha estado dando conferencias de filosofía en la universidad como profesor asistente privado, conservando el departamento hasta 1919. Por la escuela del filósofo espiritista pasó toda una generación de figuras de la Edad de Plata: Lopatin tomó exámenes de filosofía de G. G. Shpet , A.F. Losev, V. Ya Bryusov, etc. Lopatin se centra en cuestiones sobre la causalidad y el libre albedrío, que resuelve en el marco de la metafísica espiritista. Vl polemiza con la doctrina de Lopatin de la “causalidad creativa” arraigada en la sustancialidad del alma humana. Soloviev, cuya posición en ese momento se inclinaba hacia una especie de replanteamiento del trascendentalismo de Kant, una oposición a la psicologización de la conciencia humana (tendencia similar a la que aparecería casi al mismo tiempo entre el fundador de la escuela fenomenológica, E. Husserl). En 1885 se graduó en la Facultad de Historia y Filología y S.N. Trubetskoy lo dejó para prepararse para la cátedra .Comenzó sus actividades en línea con el eslavofilismo y la sofiología de Solovyov, guiado por la idea de crear una “gnosis ortodoxa”, pronto centró su interés en la historia de la filosofía antigua, dio cursos de conferencias sobre la Antigüedad, publicó monografías “Metafísica en Antigua Grecia” (1892) “La Doctrina del Logos en su historia” (1900). En sus artículos, continúa desarrollando la metafísica de la unidad total de Solovyov, su doctrina de la verdad como un ser de unidad total. De gran importancia fue el seminario universitario histórico y filosófico de S. N. Trubetskoy, que en marzo de 1902 se convirtió en la Sociedad Estudiantil de Historia y Filología, en la que participaron como profesores y estudiantes los profesores P. I. Novgorodtsev, L. M. Lopatin y otros. P. A. Florensky, V. F. Ern, V. P. Sventsitsky, A. V. Elchaninov se convertirán en líderes de la escuela religiosa y filosófica rusa. Durante los acontecimientos revolucionarios de 1905, CH Trubetskoy se convirtió en el primer rector elegido de la Universidad de Moscú. Para el filósofo, la universidad era la encarnación de esa “naturaleza conciliar de la conciencia humana”, sobre la cual escribió uno de sus mejores artículos filosóficos.
En la Universidad de San Petersburgo, el psicólogo y filósofo M. I. Vladislavlev dejó una huella significativa en la enseñanza de la filosofía, y en los años 80 y 90 el filósofo neokantiano A. I. Vvedensky, que prestó gran atención a la construcción de la epistemología sobre la base de Base de la crítica kantiana.
Revistas y sociedades filosóficas. La existencia institucional de la filosofía se consolidó a finales del siglo XIX. en la creación de un entorno filosófico profesional en Rusia que tenga su propia sociedad y sus propias publicaciones periódicas. En 1879, varios filósofos y publicistas, entre ellos A. A. Kireev, T. I. Filippov, N. N. Strakhov, Vl. Solovyov, D.N. Tsertelev, M.I. Karinsky deciden fundar una sociedad filosófica en San Petersburgo, una de cuyas tareas sería ampliar la educación filosófica en el país, pero reciben una negativa real del Ministro del Interior. El primer intento de crear una revista filosófica periódica lo hizo en Kiev A. A. Kozlov: en 1885-1887. publica el “Trimestral Filosófico”, y luego, tras trasladarse a San Petersburgo, en 1888-1898. colección filosófica “Tu Palabra”. En 1885, en la Universidad de Moscú, por iniciativa de M. M. Troitsky, se creó la Sociedad de Psicología de Moscú, en la que los filósofos desempeñaron un papel importante casi desde el momento de su fundación: de 1887 a 1899, la Sociedad estuvo dirigida por N. Ya. Grot, de 1899 a 1920. L. M. Lopatin, de 1920 a 1922. I. A. Ilyin.
Bajo esta sociedad, se publicaron una serie de “Ediciones” y “Actas”, y aparecieron traducciones de obras importantes de clásicos filosóficos. Desde 1889, con la participación de la Sociedad de Psicología de Moscú, se publica la revista “Cuestiones de filosofía y psicología” (primera ed. – N. Ya. Grot), que se ha convertido en una publicación periódica periódica que reúne principalmente a filósofos idealistas. dirección. La revista se convierte en una plataforma para la publicación de actas de reuniones de la Sociedad de Psicología, un lugar importante en ella lo ocupa el departamento de reseñas de la última literatura filosófica publicada en Occidente, aparecen publicaciones necrológicas que dan una valoración detallada de la filosofía. méritos de los pensadores salientes. En gran parte gracias a la revista, se forman los cánones de las polémicas filosóficas (la polémica de Vl. Solovyov con B. N. Chicherin y G. F. Shershenevich sobre cuestiones de ética, provocada por la publicación del libro de Solovyov “La justificación del bien”, la polémica de S. N. Trubetskoy con B. N. Chicherin sobre los fundamentos del idealismo, etc.). En 1898, la sociedad filosófica de la Universidad de San Petersburgo comenzó su trabajo con el informe de A. I. Vvedensky “El destino de la filosofía en Rusia”. La comunicación filosófica continúa en un ambiente informal de salón, donde se reúnen filósofos, psicólogos, abogados y representantes de diversos orígenes culturales. Estas reuniones incluyen los “miércoles” en la casa de los Lopatin, los “miércoles” en el apartamento del profesor del Liceo Katkovsky, el filósofo y psicólogo P. E. Astafiev, y los “viernes” en San Petersburgo con el poeta K. K. Sluchevsky. Capas enteras de cultura filosófica se encuentran fuera del alcance de la filosofía universitaria.
Para finales del siglo XIX. Sigue siendo muy característico que obras filosóficas importantes resulten ser fruto de actividades amateurs o semiprofesionales de científicos que han recibido una formación en ciencias naturales. Así, la teoría original de los tipos histórico-culturales en suelo ruso fue creada por el biólogo N. Ya Danilevsky y el médico de formación K. N. Leontiev. Ideológicamente cercano a Danilevsky, HH Strakhov, crítico literario, autor del ensayo “La lucha con Occidente en nuestra literatura”, que expresaba la ideología del “solismo”, también recibió una educación en ciencias naturales, se convirtió en un filósofo hegeliano y escribió un obra puramente filosófica, “El mundo en su conjunto”. Fue como filósofo, bajo los auspicios de Strakhov, que V. V. Rozanov entró en la literatura.
Traducciones. En la segunda mitad del siglo XIX. Comienza el trabajo sistemático de traducción de los clásicos filosóficos al ruso: Platón es traducido por V. N. Karpov (2ª ed., vol. 1-6, 1863-1879), Vl. S. y M. S. Solovyov (“Creaciones de Platón”, vol. 1-2, 1899-1903), Aristóteles – V. Snegirev (“Sobre el alma”, 1885), V. V. Rozanov y P. Pervov (1 – 5º libro de “Metafísica”, 1890-1895), Plotino – M.I. Vladislavlev (1868) y G.V. Malevansky (1898-1900), F. Bacon – P.A Bibikov (1874), Descartes (“Discursos sobre el método”) – M. Skiad (1873) y N.A. Lyubimov (1886), Leibniz – K. Istomin (“Teodicea”, 1887 – 1892), Kant – Vladislavlev (“Crítica de la razón pura”, 1867) y HM Sokolov (“Crítica de la razón pura”, “Crítica de la Poder de juicio”, 1896-1898), Vl. S. Solovyov (“Prolegómenos a la “Crítica de la razón pura”, 1874), Hegel – V. P. Chizhov (“Un curso de estética o ciencia de lo fino”, 1859-1860; “Enciclopedia de ciencias filosóficas”, vol. 1-3, 1861-1868). Desde la década de 1860 Aparecen en la traducción rusa del volumen “Historia de la nueva filosofía” de K. Fischer, con el que muchos intelectuales iniciaron su conocimiento de la filosofía.
Literatura y filosofía rusas. Dos gigantes literarios del siglo XIX. L. N. Tolstoi y F. M. Dostoievski ya no son percibidos simplemente como maestros de la sociedad y “teólogos seculares”, sino también como pensadores (con esta palabra en la historia de la cultura rusa generalmente se refieren a una persona cuyas opiniones filosóficas no dieron como resultado una formación académica y construida). según ciertos cánones profesionales del sistema, pero tuvo un gran impacto en sus contemporáneos). Las novelas de F. M. Dostoievski, en su influencia en la filosofía mundial y rusa, no son en modo alguno inferiores a las obras de los filósofos creadores de sistemas más importantes. Según G. Florovsky, Dostoievski “amplió y profundizó ampliamente la experiencia metafísica”. El fatalismo filosófico y el providencialismo, expresados en las obras novelísticas de L. N. Tolstoi, pero principalmente en sus escritos éticos y sus polémicas con la Iglesia ortodoxa, tuvieron una gran influencia en la formación de la conciencia pública en Rusia y más allá de sus fronteras. Los problemas que plantea la literatura rusa sobre el bien y el mal, la personalidad y la sociedad, la relación entre el mundo y la Iglesia, el significado de la historia, el socialismo y las nuevas formas de organización social, la violencia social y el quietismo, la libertad y la responsabilidad, la fe y la incredulidad, Forme gradualmente la metafísica de la libertad y la personalidad humana, el núcleo de la filosofía religiosa rusa.
Para finales del siglo XIX. Característica del fenómeno de la lectura filosófica de textos literarios. La tradición fue establecida por V. G. Belinsky e I. V. Kireevsky en la primera mitad del siglo XIX: para ellos, la crítica literaria se convirtió en un género filosófico. La poesía de A. S. Pushkin, M. Yu Lermontov, F. I. Tyutchev comienza a comprenderse filosóficamente. Por otro lado, la poesía de A.K Tolstoi, A.N Maykov, gr. A. A. Golenishchev-Kutuzov, K. K. Sluchevsky se alimenta activamente de motivos filosóficos. Los artículos de V. S. Solovyov, K. K. Sluchevsky, V. V. Rozanov continúan el trabajo de los críticos de los años 30 y 40. una tradición según la cual la crítica literaria en Rusia se convierte en un género especial de filosofar. Los artículos de V. V. Rozanov esbozan una polémica que continuó en el contexto de la “nueva conciencia religiosa” sobre la obra de N. V. Gogol y los últimos años de su vida, marcados por la conversión religiosa. La filosofía rusa se está volviendo centrada en la literatura, lo que no sólo se refleja en las obras de los pensadores del siglo XX, sino que también contribuye, a través de la difusión de la literatura filosófica rusa en la diáspora, a la gloria mundial de la literatura rusa en el siglo XX.
Filosofía del marxismo. Pensamiento social de finales del siglo XIX. en sus direcciones liberales y radicales se caracteriza por una creencia inquebrantable en el progreso social. En cuanto a los métodos de conocimiento histórico, al subjetivismo de los populistas se opone el determinismo histórico de los marxistas. La traducción rusa del primer volumen de “El Capital” de K. Marx, realizada por G. A. Lopatin, aparece en Rusia en 1872, y la difusión del marxismo en Rusia y su expansión desde mediados de los años 80. Las actividades de los círculos marxistas están relacionadas con las actividades literarias de G. V. Plejánov y el grupo de Ginebra “Emancipación del Trabajo” (1883), cuyos miembros habían traducido alrededor de 30 obras importantes de los fundadores del marxismo hasta 1900. Inicialmente, el marxismo se percibe como “economicismo”, como una especie de religión social-dogmática que proporciona una clave universal para resolver problemas sociales. Pensamiento marxista de principios del siglo XX. muy heterogéneo. El intento de ver en el marxismo una “religión sin Dios” es característico de los llamados. constructores de dioses (A.V. Lunacharsky, V.A. Bazarov, P.S. Yushkevich). Tratando de adaptar el empiriocriticismo y el empiriomonismo de E. Mach y R. Avenarius a las necesidades de la filosofía social del marxismo, A. A. Bogdanov crea una “ciencia organizacional universal”, la “tektología”, viendo en ella la ideología científica de la sociedad futura. V. I. Ulyanov (pseud. – V. Lenin, V. Ilyin) se pronunció contra los empiriomonistas, afirmando en el libro “Materialismo y empiriocriticismo” (1909) el materialismo dialéctico como la única filosofía del marxismo. G. V. Plejánov defendió la idea de la filosofía como una metodología de ciencias especiales que une la totalidad de la experiencia humana.
“Del marxismo al idealismo”. El proceso de “cantización del marxismo” que se estaba desarrollando en Europa (en Stammler, luego en el revisionismo social, por ejemplo en Bernstein) tenía como objetivo realizar los prerrequisitos epistemológicos del conocimiento y la práctica sociales, distinguir entre necesidad social y obligación ética, lo que tiene un fuente en la voluntad humana y en la que está presente la conciencia de la persona de su propia libertad también influye en el desarrollo de la llamada. “marxismo legal” en Rusia. La ética, como tema menos desarrollado en el marxismo, requiere para su resolución una apelación al idealismo filosófico, de tipo neokantiano, con la idea de normatividad y el valor de los juicios morales (N. A. Berdyaev), inmanentista (W. Schuppe) , que fundamenta las normas morales en sustancia espiritual ( P.B. Struve), o a la metafísica religiosa en el espíritu de Vl. Soloviev, que ve en el reino de las metas morales, el bien, la expresión de un único principio absoluto, cuyas otras modalidades son la verdad y la belleza (S. N. Bulgakov). Inicialmente, el marxismo se percibe como una enseñanza universal que proporciona la clave para resolver todos los problemas sociales. Sin embargo, varios de los llamados citan la “pobreza filosófica del marxismo” (expresión de B.P. Vysheslavtsev) y su inconsistencia con las necesidades espirituales de la época. “Marxistas legales” bajo la influencia de Kant y Vl. Soloviev sobre la posición del idealismo filosófico. En 1902, bajo la marca de la Sociedad Psicológica de Moscú, se publicó la colección “Problemas del idealismo”, originalmente concebida por su editor P. B. Struve como una publicación dedicada al problema de la libertad de conciencia. La tarea principal de esta colección, ofrecer un programa nuevo e idealista para el movimiento de liberación en Rusia, muestra cuán estrechamente estaba relacionada la filosofía en Rusia con los intentos de alcanzar sus implicaciones históricas modernas. Como afirmó el publicista A. S. Glinka-Volzhsky en 1904, “la comprensión de la filosofía en Rusia es predominantemente ética”. La controversia entre P. B. Struve y N. A. Berdyaev sobre cuestiones de ética, expresada como en el prefacio de Struve, ex autor del primer programa político del partido marxista en Rusia, al libro de Berdyaev “Subjetivismo e individualismo en la filosofía social de la sociedad” N. K. Mikhailovsky”, y en los artículos “Problemas del idealismo” afirmó la posición del “individualismo ético”, la autonomía espiritual del individuo, mientras que N.A. Berdyaev vio el valor de la personalidad humana en el hecho de que expresa ciertos principios universales, siguiendo la lógica de Vl. Soloviev, que creía en su “lógica orgánica” de que lo más individual es al mismo tiempo lo más universal. Los contemporáneos interpretaron los “problemas del idealismo” como “una expansión de la unión entre el idealismo filosófico y el idealismo práctico-político”, iniciada por Vl. Soloviev.
En la colección “Vekhi” (1909), que fue un acontecimiento importante en la polarización de la conciencia pública en Rusia, la oposición al utilitarismo, el economicismo y la ética eudaimónica se combinó con una dura crítica del ideal socialista. Los autores de “Vekhi”, unidos por el patetismo común de criticar a la intelectualidad radical por su “renguedad” y su “falta de fundamento”, por su separación del pueblo que defiende y su fe religiosa, ocuparon posiciones muy heterogéneas en el ámbito socioético. sentido: desde las aspiraciones de un nuevo colectivismo religioso y de la comunidad cristiana de Berdyaev y Bulgakov hasta la predicación de la “autoconciencia creativa” y la responsabilidad personal del hombre ante la sociedad de Struve y M. O. Gershenzon.
Basado en la ética y la filosofía social Vl. Soloviev, su crítica al nacionalismo (colección “La cuestión nacional en Rusia”, número 1 – 1ª ed., 1884; número 2 – 1891), se forma la filosofía social del liberalismo ruso y la escuela liberal de filosofía del derecho, que conecta el derecho con la moralidad y el problema del ideal social – con la autorrealización de la personalidad humana (P. I. Novgorodtsev, E. N. Trubetskoy, A. S. Yashchenko). En la emigración, S. L. Frank, I. A. Ilyin, N. N. Alekseev y otros continúan el estudio de los “fundamentos espirituales de la sociedad”, los fundamentos religiosos y morales del derecho y del Estado.
La influencia de Nietzsche. Un lugar especial en la conciencia pública de principios de siglo lo ocupa el inmoralismo de F. Nietzsche, su doctrina de la “revalorización de los valores”, expresada en la idea del “superhombre”. El conocimiento de las ideas de Nietzsche en Rusia se remonta a 1891; su importancia y peligro ya fueron reconocidos por Vl. Soloviev. Sin embargo, el apogeo de su influencia se remonta a los primeros años del siglo XX. Los partidarios de la corriente idealista se sintieron atraídos por el carácter absoluto del ideal ético de Nietzsche, la proclamación del valor intrínseco de la personalidad ideal, la rebelión contra el aplastamiento del hombre y su menosprecio, y la crítica de la hipocresía de la moral burguesa. La ética del “amor por lo lejano” de F. Nietzsche se complementó con la ética autónoma de Kant, la “ética del deber”. La conciencia religiosa de decadencia, de color escatológico, que pasa al primer plano cultural, a veces percibe a Nietzsche como un profeta religioso, que castiga los pecados del cristianismo histórico y establece un nuevo ideal trascendental. Ésta fue en gran medida la percepción de Nietzsche por parte de los creadores del simbolismo filosófico y poético (A. Bely, Vyach. Ivanov). Nietzsche se convierte en una figura paradigmática, intentan encontrar un análogo ruso de Nietzsche en K. N. Leontiev o V. V. Rozanov, L. Shestov emprende una comparación de la filosofía moral de Nietzsche y L. N. Tolstoi.
Reuniones y sociedades religiosas y filosóficas. Situación social de la filosofía a principios del siglo XX. Aumenta significativamente, la discusión de cuestiones filosóficas va más allá de los límites de los departamentos filosóficos y los círculos de salón, las conferencias públicas y las páginas de publicaciones especializadas. En 1901 – 1903 En San Petersburgo se celebran reuniones religiosas y filosóficas, sancionadas por el Fiscal Jefe del Santo Sínodo, K. P. Pobedonostsev y el Metropolitano de San Petersburgo. Antonio (Vadkovsky). En el contexto de una gran protesta pública provocada por la excomunión de L. N. Tolstoi el 20 de febrero de 1901, las reuniones se convierten en un foro en el que se plantean cuestiones sobre la libertad de conciencia, la familia y el matrimonio, la relación entre Iglesia y Estado, el sexo y la “santa carne.” Los encuentros resultan ser la primera experiencia de encuentro entre la intelectualidad secular y representantes del clero. A pesar de que las reuniones se suspendieron (se realizaron 22 reuniones), se convirtieron en una búsqueda de un campo común para la cultura secular y religiosa a la hora de discutir temas públicos urgentes. Los iniciadores de las reuniones fueron los escritores filosóficos D. S. Merezhkovsky, D. V. Filosofov, Z. N. Gippius, V. V. Rozanov, V. A. Ternavtsev. Para publicar las actas de las reuniones se creó la revista “New Way” (1901 – 1904), que luego se transformó en la revista “Questions of Life”, que se convirtió en una plataforma para los ideólogos de la corriente idealista en el año de la Primera. Revolución rusa. Siguiendo a Vl. Soloviev, especialmente en sus primeras metafísicas, desarrollaron la ideología del “nuevo
conciencia religiosa”, en la que la expectativa quiliástica de un nuevo público, basado en los principios del público cristiano, se combina con la aspiración de un nuevo Pentecostés, revelación especial en la historia del Espíritu Santo, tercera hipóstasis de la Trinidad. Esta enseñanza expresa una vez más la idea de un tercer pacto, “eterno”, que debe seguir al Antiguo y al Nuevo Testamento, presente en Vl. Solovyov y retrocediendo a la interpretación quiliástica del Apocalipsis realizada por un monje calabrés del siglo XII. Joaquín de Florsky.
Los esquemas triádicos para la interpretación de la historia, donde el aislamiento universal y el egoísmo son reemplazados por una sociedad basada en el “amor universal” y el principio hierático, se remontan en la filosofía rusa, comenzando con Solovyov, no sólo al triadismo de la filosofía hegeliana o su correspondiente Modelos de los clásicos alemanes. Las utopías de este tipo, sobre las cuales están tratando de construir proyectos sociales específicos en el espíritu de la “teocracia libre” de Solovyov, son nuevamente de una naturaleza claramente ética. Uno de los ideólogos de la “nueva conciencia religiosa”, N.A. Berdyaev, prevé que la ética del derecho y la ética del amor deberían ser reemplazadas por la ética de la creatividad. El profetismo se convierte en una de las funciones del periodismo religioso y filosófico, que busca fundamentos en construcciones filosóficas metafísicas. La metafísica de la unidad, que absorbe la experiencia de la tradición filosófica occidental desde Parménides hasta Schelling, vuelve a ser solicitada. En la primavera de 1905, la sociedad religiosa y filosófica en memoria de Vl. Solovieva. En su creación jugaron un papel especial los miembros de la Hermandad Cristiana de Lucha V.F. Ern y V.P. Sventsitsky, con la participación activa de P.A. La sociedad intentó organizar sus actividades a lo largo de 1905, pero luego no recibió ningún permiso oficial. Fue inaugurado oficialmente el 5 de octubre de 1906 con un informe de S. N. Bulgakov (su presidente de facto) “Dostoievski y la modernidad”. Aunque los estatutos de la sociedad establecían que “tiene como objetivo estudiar exhaustivamente cuestiones de religión y filosofía”, inicialmente la sociedad estuvo dominada por debates sociopolíticos que utilizaban la religión como una de las herramientas de la lucha política contra la autocracia. Sin embargo, la importancia de la Sociedad Filosófica y Religiosa de Moscú para la vida filosófica del país fue enorme. Habiendo existido hasta 1918, logró convertirse en un caldo de cultivo y unificador para los filósofos moscovitas no solo de orientación religiosa y filosófica. La sociedad debe gran parte de su éxito al filántropo M.K. Morozova, en cuya casa se celebraron la mayoría de las reuniones. Las sociedades religiosas y filosóficas surgieron en San Petersburgo (había dos secciones: una sección para el estudio de la historia, la filosofía y el misticismo del cristianismo y una sección para el estudio de la historia y la filosofía de la religión), en Kiev, Jarkov, Tiflis. , Rýbinsk. A diferencia del Distrito Federal Ruso de Moscú, que no publicó sus protocolos, las Notas del Distrito Federal Ruso (1908-1916) se publicaron en San Petersburgo. En Moscú, la sociedad religiosa y filosófica en memoria de Vl. Solovyov operaba en paralelo con la Sociedad Psicológica de Moscú, que trabajaba activamente, diferenciándose de ella por una mayor independencia (la MPO, que existía en la universidad, dependía de las decisiones del académico y del consejo de administración, además, debido a las creencias filosóficas personales de L. M. Lopatin, filosofía religiosa y direcciones individuales de la filosofía occidental moderna, por ejemplo el neokantismo).
Desde 1909, en Moscú existe un Círculo de Buscadores de la Ilustración Cristiana, también llamado Círculo Novoselovsky, que lleva el nombre de uno de sus miembros, el editor de la Biblioteca Religiosa y Filosófica M. A. Novoselov, que se alejó del tolstoísmo de la Escritor ortodoxo. Aunque el círculo de participantes en el círculo se superpuso con el de la RFO en memoria de Vl. Solovyov, era más estrecha y sus actividades dentro de la Hermandad se llevaban a cabo sobre una base más confesional, es decir, ortodoxa. Los miembros de la Hermandad eran N. N. Arsenyev, S. N. Bulgakov, S. N. Durylin, V. A. Kozhevnikov, A. A. Kornilov, F. D. Samarin, L. A. Tikhomirov, Prince. E. N. y S. N. Trubetskoy, sacerdote. P. A. Florensky, prot. I. Fudel, S. A. Tsvetkov, V. F. Ern y otros.
Editores y publicaciones. Con el apoyo financiero e ideológico de Morozova, se creó la editorial “Put” en Moscú (1910-1919). Entre los 45 libros publicados por esta editorial se encuentran las obras completas de I. V. Kireevsky, P. Ya Chaadaev, series.
“Pensadores rusos”, que publicó biografías intelectuales de G. S. Skovoroda, A. S. Khomyakov, A. A. Kozlov, traducciones de literatura católica y obras francesas de Vl. Solovyov, una serie de obras de filósofos que formaron parte del grupo editorial “Puti” – S. A. Askoldov, N. A. Berdyaev, S. N. Bulgakov, M. O. Gershenzon, N. O. Lossky, E. N. Trubetskoy, sacerdote P. A. Florensky, V. F. Ern, colecciones de artículos sobre Vl. Solovyov y L.N. Tolstoi, manuscritos místicos de A.N. Schmidt publicados por S.N. El programa editorial “Caminos” fue un intento de identificar la tradición filosófica nacional y revivir el elemento eslavófilo en el pensamiento filosófico ruso.
Una alternativa única a “El Camino” es el círculo de la editorial “Musaget”, así como el publicado bajo ella en 1910-1914. la revista “Logos”, que se publica bajo la dirección de S. I. Gessen, F. A. Stepun, E. K. Medtner, con la participación de B. V. Yakovenko, V. E. Seseman. La publicación era una versión rusa de la “Publicación internacional sobre cuestiones culturales”, que también se publicó en ediciones alemana e italiana. Los editores de la revista pasaron por una escuela filosófica en Alemania, en Heidelberg. Consideraban la filosofía como un conocimiento científico racional, libre de influencias extrafilosóficas. Logos publicó un artículo del fundador de la escuela fenomenológica, Ed. En “La filosofía como ciencia rigurosa” de Husserl, la fenomenología como dirección general no era típica de la revista. Guiados por el paradigma neokantiano de la filosofía, los editores de Logos fueron muy críticos tanto con la tradición populista y positivista como con la línea religioso-metafísica de Solovyov en filosofía, viendo en ambas dependencia de elementos extrafilosóficos. Sin embargo, Logos proporcionó sus páginas para publicaciones de representantes del campo opuesto, partidarios de la filosofía intuicionista de N. O. Lossky y S. L. Frank, y del hegeliano I. A. Ilyin. La polémica batalla entre dos direcciones, simbolizada en la forma más general por los nombres de “Logos” y “Camino”, se expresó en la colección de V. F. Ern “La lucha por el Logos”. La influencia de la filosofía alemana en la sociedad disminuyó notablemente con el estallido de la Primera Guerra Mundial y el crecimiento del sentimiento antialemán.
Cada vez son más las revistas que ofrecen periódicamente sus páginas para publicaciones filosóficas. Además de las “Cuestiones de filosofía y psicología”, que se siguen publicando sistemáticamente, entre estas revistas se incluyen “Mundo de Dios”, “Revista crítica”, “Pensamiento ruso”, “Boletín de Europa”, “Riqueza rusa” y publicaciones periódicas. “Cuestiones de teoría y psicología de la creatividad” (Járkov, 1907 – 1923), “Nuevas ideas en filosofía” (San Petersburgo, 1912-1914; se publicaron 14 números). A principios del siglo XX. Se llevaron a cabo los primeros intentos de publicar obras completas de filósofos rusos: dos ediciones: en 1901-1903 y 1911-1914. obras completas de Vl. S. Solovyov (en 8 y 10 volúmenes, respectivamente), obras completas de K. N. Leontiev (1911 – 1914; en 9 volúmenes), inacabadas debido al estallido de la guerra; obras completas de L. I. Shestov (1911; en 6 volúmenes) .). Este último se publica en vida del autor, que se encuentra sólo en la mitad de su trayectoria creativa. Todo esto indica que la filosofía se está incluyendo gradual pero firmemente en el proceso cultural general de Rusia.
Filosofía universitaria en sus inicios. Siglo XX En las universidades, existen departamentos de filosofía en Moscú, Dorpat (Yuryev), Kazán, Jarkov, San Petersburgo, Kiev, Odessa, Varsovia, Tomsk y en 1909 se abrió un departamento en la recién creada Universidad Nikolaev en Saratov. La especialización en filosofía se abre en las facultades de historia y filología, lo que permite a los estudiantes recibir una educación integral en humanidades, combinando clases de filosofía con una educación histórica y filológica sistemática. En la Universidad de Moscú, a partir de 1906, la filosofía pasó de ser una disciplina de educación general a una profesional: por iniciativa de G. I. Chelpanov, se creó un grupo especial para formar filósofos. Entre los profesores del departamento de filosofía se encuentran G. G. Shpet, V. F. Ern, P. P. Blonsky, A. I. Ognev, V. M. Ekzemplyarsky. El estudio de las disciplinas filosóficas también se lleva a cabo en el departamento de filosofía del derecho e historia de la filosofía del derecho, que fue supervisado por EH Trubetskoy. , y entre los profesores asistentes privados se encontraban P.I. Novgorodtsev, I.A. Ilyin, N.H. Alekseev y otros. En 1911, después del incidente con las huelgas estudiantiles y la introducción de la policía en la universidad, dimitieron más de 100 profesores y profesores asociados. EH Trubetskoy comenzó a enseñar filosofía en la Universidad A.L. Shanyavsky, creada en 1906, donde se llevaron a cabo sus seminarios sobre la filosofía de Vl. Solovyov, que formó la base del libro “Worldview of Vl. Soloviev” (1913). P. I. Novgorodtsev y S. N. Bulgakov se trasladaron al Instituto Comercial de Moscú. En San Petersburgo, las actividades del departamento de filosofía de la universidad están asociadas con los nombres de los estudiantes de A. I. Vvedensky, N. O. Lossky y I. I. Lapshin, así como con el estudiante de V. Windelband y G. Rickert, S. I. Gessen. En los Cursos Superiores para Mujeres, que surgieron en Moscú y San Petersburgo en 1869, la filosofía de Vl. Soloviev, E. L. Radlov, G. G. Shpet y muchos otros. En la Universidad de Kazán, N. A. Vasiliev crea la “lógica imaginaria”, una de las variantes de la silogística no clásica.
Renacimiento religioso y filosófico ruso. Filosofía de principios del siglo XX. está incluido en la historia de la cultura rusa bajo el nombre de renacimiento religioso y filosófico ruso. Este concepto se introduce por sugerencia del filólogo clásico Φ. Φ. Zelinsky, traductor de Sófocles, destacado investigador y divulgador de la cultura antigua. En Rusia, donde la época del Renacimiento no dejó huellas y, además, no hubo un período de clásicos filosóficos, el Renacimiento podría significar una apelación a los valores de la cultura helénica, el humanismo clásico, repensado sobre la base de la cultura ortodoxa, una mayor interés en la comprensión filosófica del tema del hombre, un carácter de cultura similar al sincretismo alejandrino, la diversidad de “búsquedas y vagabundeos” espirituales. En Dostoievski, que dio voz al tema de la libertad humana con una fuerza sin precedentes, la cultura del Renacimiento ruso encontró su Homero. La Trinidad-Sergio Lavra aparece en el p. Pavel Florensky es al mismo tiempo heredero de la antigua Hellas y entelequia-realización de la idea rusa. La filosofía religiosa rusa representa sólo una parte de la paleta ideológica y filosófica de la época, pero en su importancia va mucho más allá del marco de la cultura nacional. Es gracias a ella que la filosofía rusa se convierte en una parte esencial y original del proceso filosófico global, cuyo interés por su estudio no se agota en el mundo hasta el día de hoy. Lejos de ser reducible en sus orígenes a la Tradición cristiana, a las obras de los Santos Padres, y a veces aparecer como “heresiología religiosa” (en palabras de San Sergio Bulgakov), es sin embargo un intento de comprender la especificidad de la La mentalidad rusa, la cultura y la historia rusas, basadas en el papel formador del sistema que desempeña el cristianismo ortodoxo en ellas, con cuya adopción comenzó en el sentido correcto la historia del estado y la cultura en Rusia. El principal caldo de cultivo para la filosofía del renacimiento religioso ruso fue el platonismo cristianizado, adoptado en suelo ruso en las obras de Vl. Solovyov, así como la monadología de Leibniz y la filosofía críticamente percibida de Kant. La experiencia de la iglesia les llegaría a muchos filósofos del Renacimiento ruso más tarde, después de octubre de 1917. La “línea Soloviev” en filosofía hereda del filósofo platónico más grande de Rusia, que continúa la tradición metafísica de la filosofía clásica (quizás después de que esta tradición se haya agotado en Occidente), el “monje-caballero” (como lo definió A. A. Blok ), quien encarnó los principios de la filosofía en la obra de su vida, lo que se refleja en el principio de “construcción de vida” entre los simbolistas y decadentes. La filosofía no se ve en su aspecto puramente teórico y científico, sino en el aspecto de la “creación de vida” práctica, donde la vida misma del creador recibe el estatus de obra filosófica o artística.
Sofiología y filosofía de la libertad. La “metafísica de la unidad”, platónica, y en mayor medida aún eleática en sus orígenes, para la que era relevante la comprensión ontológica de la Verdad, la problemática del Absoluto, del existente, del principio primordial, buscaba un tipo de ontología. en el que el sujeto de la reflexión filosófica se convertiría en el ser “intermedio” que se revela absoluto en sí mismo. Se expresó de tres modos: sofiología, simbolismo e imeslavia. La sofiología, que se convirtió en una especie de modificación del platonismo en suelo ruso, se caracterizó por la traducción al lenguaje de la dogmática cristiana del sentimiento cosmológico de la “madre de la tierra cruda” (Dostoievski), la tradición popular de honrar al clan, fertilidad, expresada en el folclore ruso y la piedad ritual. De Solovyov, que estaba fascinado por el gnosticismo cristiano primitivo y la gnosis europea, el tema sofiológico pasó a Pavel Florensky y Sergio Bulgakov, expresado en su deseo de explicarlo a partir de la Tradición de la Iglesia: iconografía, liturgia, etc.
Bulgakov intenta ver en Sofía un tema trascendental de la economía mundial, construir su “filosofía de la economía” sobre este concepto, ver la tarea de la práctica social en la “osofía del mundo”, en devolver la naturaleza a su estado original. Belleza sofiana. Bulgakov finaliza su viaje creativo en la emigración con la creación de un grandioso sistema de teología sofiológica, en el que pretende ser una nueva presentación del dogma cristiano, resolviendo el problema de la relación entre Dios y el mundo a través de la idea de naturaleza no hipostática, una para Dios y el universo. Según el Rev. A. Schmemann, Bulgakov sigue siendo un “filósofo en teología” y se enfrenta a la condena de sus ideas por parte de varios jerarcas de la iglesia. En una vena más ortodoxa, EH Trubetskoy intenta resolver su sofiología, viendo en Sofía Platón el “mundo de ideas en Dios” y abandonando la idea de una Sofía creada o caída. En un grupo de filósofos unidos en torno a “El Camino”, polariza su posición con respecto a S. N. Bulgakov, no estando satisfecho con su “materialismo religioso”, que, en su opinión, justifica y santifica demasiado radicalmente la existencia material natural. Después de 1917, los problemas sofiológicos resultaron ser importantes para L.P. Karsavin y V.N Ilyin (en el exilio) y A.F. Losev, quienes lo transformaron en la doctrina de la tetractys.
S. L. Frank y N. O. Lossky desarrollan una filosofía de la unidad, evitando construcciones sofiológicas. Comenzando a construir una teoría del conocimiento en el marco del modelo intuicionista, influenciados por el entonces popular en Rusia el filósofo francés A. Bergson, llegaron a la necesidad de construcciones ontológicas, y Lossky, presentando el mundo como un “orgánico”. Todo”, se inspiró en un modelo espiritualista de tipo leibniziano, combinando su metafísica pluralista de “figuras sustanciales” con la metafísica de la libertad, y Frank continúa la tradición de los apofáticos cristianos desde Dionisio el Areopagita hasta Nicolás de Cusa y Meister Eckhart, considerando la realidad. en conexión directa con la profundidad espiritual del individuo, creando ontología y psicología existencial (aunque ya en el exilio).
N. A. Berdyaev
Un lugar especial en la “línea Soloviev” de la filosofía rusa lo ocupa N. A. Berdyaev, quien comparte el patetismo general de la enseñanza de Soloviev sobre la humanidad divina como significado y propósito de la historia, pero desconfía de las tendencias deterministas e impersonalistas de la metafísica. de unidad. Heredando a J. Boehme, F. von Baader y Schelling, Berdyaev crea una metafísica de la libertad, en la que la libertad resulta ser preexistencial, primordial, anterior a la Divinidad misma. Berdyaev se opone a la sofiología, viendo en ella el peligro del determinismo y la supresión de la libertad creativa del individuo. De la filosofía de la libertad de Berdyaev surge el personalismo cristiano, una doctrina del hombre que tuvo una gran influencia en el existencialismo francés (E. Mounier y otros) y, más ampliamente, en la cultura europea.
Filosofía del nombre. Después de la publicación del libro de esquemas en 1907. Hilarión “En las montañas del Cáucaso” en Athos, surge el movimiento teológico de imeslaviya, cuya esencia se expresa en una veneración especial del Nombre de Dios, en la idea de que en el Nombre de “Jesús” se revela “Dios mismo”. La reacción a la posterior condena de este movimiento por el Santo Sínodo de 1913 y las medidas administrativas que condujeron a la dispersión real del monasterio suscita entre varios filósofos cristianos el deseo de justificar teóricamente las enseñanzas de los Imeslavitas. Esto marca el comienzo de la “filosofía del Nombre”, una peculiar modificación del “realismo” filosófico medieval en suelo ruso, que, sin embargo, acepta las herramientas ideológicas tanto de la filosofía europea del lenguaje (W. von Humboldt y Schleiermacher) como de la Lingüistas rusos (A. A. Potebny). El nombre de una cosa no era visto como un signo convencional, sino como una expresión directa de su naturaleza ontológica, en el espíritu de las enseñanzas de San Pedro. Gregory Palamas sobre las energías, el nombre fue considerado como un tipo especial de energía que abre la “cosa en sí” al exterior, dándole acceso a su conocimiento. Las obras de P. Florensky y S. Bulgakov, A. F. Losev fueron creadas en la línea de Imeslavia. Su aparición se remonta al período posterior a 1917 y, en el caso de “Filosofía del nombre” de S. N. Bulgakov, está asociada con las actividades de una comisión especialmente creada para examinar el asunto imeslavsky en el Consejo Local de toda Rusia de 1917-1918.
Simbolismo filosófico. El simbolismo filosófico, basado en la existencia de dos planos de realidad, mediados por un tipo especial de “doble ser”, la realidad simbólica de los “fenómenos primarios” (J.V. Goethe) está estrechamente relacionada con la literatura y la poesía de principios de siglo. . El símbolo como ser “más grande que sí mismo” (Florensky) se convirtió en objeto de reflexión teórica tanto por parte de los poetas y teóricos del simbolismo poético A. Bely y V. I. Ivanov, como por el teólogo y filósofo P. Florensky, para quien el El símbolo es el concepto central de su “metafísica concreta”, y ¿quién conoció a Ed. Husserl y Cassirer A.F. Losev, cuyo nombre-símbolo se revela en la más refinada dialéctica absoluta, idéntica a la mitología absoluta (y el mito se entiende, siguiendo a Schelling, como un ser histórico concreto, devenido).
G. G. Shpet
Los problemas del nombre y del símbolo resultan importantes para la “filosofía positiva” de G. G. Shpet. Alumno de Husserl, que comenzó en los años prerrevolucionarios como divulgador de sus ideas en Rusia, crea una hermenéutica fenomenológica original, en la que los problemas de la palabra y el símbolo se resuelven de acuerdo con el método eidético, la realidad semántica y simbólica de Husserl. resulta “cerrado” en sí mismo, sin exigir lo propio de la filosofía religiosa de la trascendencia al Absoluto. Habiendo abandonado valiosas obras sobre lógica, hermenéutica, historia de la filosofía, estética y una serie de elegantes ensayos críticos, Shpet al final de su vida fue retirado del trabajo filosófico y se vio obligado a dedicarse a las traducciones en “Alejandrino” en. En la cultura espiritual del Renacimiento religioso y filosófico surgió toda una gama de enseñanzas filosóficas que no pretenden crear una escuela filosófica, sino que son producto de actitudes ideológicas personales: el meonismo de H. M. Minsky, el anarquismo místico de G. I. Chulkov, el Filosofía del sexo de V. V. Rozanov, etc.
La situación filosófica en Rusia después de 1917 Los cinco primeros años después de la Revolución de Octubre de 1917 cambian cualitativamente la situación filosófica en Rusia, pero la intensidad del proceso filosófico no disminuye en modo alguno. En 1918, I. A. Ilyin defendió su tesis doctoral “La filosofía de Hegel como doctrina de la concreción de Dios y el hombre”, sin pasar por la defensa de maestría (los títulos académicos pronto fueron cancelados por un decreto del Consejo de Comisarios del Pueblo). Tras la muerte de L. M. Lopatin, se convierte en presidente de la Sociedad de Psicología de Moscú. En el invierno de 1918-1819. Berdyaev crea la Academia Libre de Cultura Espiritual (VADC) en Moscú, donde A. Bely, Vyach imparte cursos de conferencias. Ivanov, S. L. Frank, F. A. Stepun. N.A. Berdyaev llegó a la Universidad de Moscú, donde en 1919 se creó la Facultad de Ciencias Sociales, donde en 1920 se convirtió en profesor y dio conferencias sobre la cosmovisión de Dostoievski y la filosofía de la historia. En 1917, S. L. Frank se convirtió en decano de la facultad de historia y filología de la Universidad de Saratov. En 1921, al regresar a Moscú, dio conferencias independientes en la Universidad de Moscú. Hasta 1923, G. G. Shpet y G. I. Chelpanov continuaron enseñando en la universidad. Shpet dirige el Instituto de Filosofía Científica de la Fundación Universitaria de Moscú, que imparte clases de lógica y metodología de la ciencia, ética, psicología e historia de la filosofía. Alrededor de Shpet se formó un grupo de estudiantes que asimilaron las ideas de la fenomenología y la hermenéutica: A. S. Akhmanov, quien más tarde se convirtió en profesor de filosofía en la Universidad de Moscú, N. I. Zhinkin, A. G. Tsires, que trabajó con éxito en la URSS en el campo de la estética y la historia del arte. .
En Petrogrado, en 1918, L.P. Karsavin, un famoso historiador medievalista, se convirtió en profesor universitario y entró en la esfera de la actividad filosófica en la primera década posrevolucionaria. Participa en los trabajos de la Sociedad Filosófica de Petrogrado y de la Asociación Filosófica Libre (Wolfila). La experiencia de los cambios sociales estimula la reflexión sobre los temas de la cultura, los valores y el humanismo. A. Blok lee en Petrogrado el informe “El colapso del humanismo”, el tema de la coerción de las formas culturales objetivadas se vuelve central en la “correspondencia desde dos rincones” del balneario bolchevique de Plyushchikha en Moscú Vyach. Ivanov y M. O. Gershenzon. Se publican una serie de obras culturales y religiosas de M. O. Gershenzon, cuyos problemas fueron pensados incluso antes de la revolución. Aparecieron una serie de almanaques y colecciones filosóficos y filosófico-políticos: en Moscú “Desde las profundidades” (1918), en el que el “pueblo Vekhi” da la primera comprensión de la revolución que tuvo lugar, el anuario filosófico “Pensamiento y palabra” (1917-1921) ed. G. Shpet, en Petrogrado: la revista “Pensamiento” (1922), el órgano de la Sociedad Filosófica de la Universidad de Petrogrado, los almanaques “Phoenix” (Moscú) y “Sagitario” (Petrogrado). Sin embargo, muchos se ven obligados a abandonar la capital. S.N. Bulgakov, que se convirtió en sacerdote en 1918, acaba en Crimea, E.H. Trubetskoy muere de tifus en 1920 en Novorossiysk. Vyach. Ivanov se traslada a Bakú, donde se convierte en profesor en la universidad local. V.V. Rozanov se traslada, escapando del hambre, de Petrogrado a los muros del Trinity-Sergius Lavra y muere de hambre y enfermedad en 1919. De hecho, por la misma razón, L.M. Lopatin falleció en 1920. No todo el mundo consigue adaptarse a las nuevas condiciones de vida. Fue durante los primeros cinco años posteriores a octubre cuando se publicaron varias obras en las que se intentaba dar una descripción sistemática de la historia de la filosofía rusa. A.F. Losev escribe un ensayo “Filosofía rusa” (1919) para la revista suiza “Russland”. “Ensayo sobre la historia de la filosofía rusa” de E. L. Radlov, primera parte del “Ensayo sobre la historia de la filosofía rusa” de G. G. Shpet (pág., 1922), “Ensayos sobre la filosofía rusa” (Berlín, 1922) de B. V. Yakovenko están publicados.
En el verano de 1922, bajo la dirección de Lenin, se elaboraron listas para la deportación de Rusia sin derecho a retorno de unos 200 representantes de la intelectualidad, entre ellos filósofos, escritores y científicos. El motivo formal de la expulsión fue la publicación de la colección “Oswald Spengler y la decadencia de Europa” (M, 1922) con artículos de Berdyaev, Ya. Bukshpan, Stepun y Frank. La ruta de la mayoría de ellos pasaba por Petrogrado, desde donde eran transportados en barco de vapor a Hamburgo. N.A. Berdyaev, B.P. Vysheslavtsev, I.A. Ilyin, I.I. Lapshin, N.O. Lossky, L.P. Karsavin abandonó Rusia después de que los bolcheviques ocuparon Crimea, fue arrestado allí y deportado a Constantinopla. Junto con los filósofos que abandonaron Rusia por diversas razones antes de la revolución (L. L. Kobylinsky (Ellis), L. I. Shestov, B. V. Yakovenko), así como con aquellos que lograron emigrar de las regiones ocupadas por los bolcheviques, principalmente de Ucrania y Crimea (N. N. Alekseev, N. S. Arsenyev, G. D. Gurvich, S. I. Gessen, V. V. Zenkovsky, V. N. Ilyin, G. P. Fedotov, G. V. Florovsky), formaron el entorno filosófico ruso en la diáspora.
La filosofía en la URSS en los años 1920-1930. Desde 1923, la Rusia soviética finalmente adoptó un rumbo hacia la supresión del pluralismo de las escuelas y tendencias filosóficas, estableciendo la filosofía en la forma de “materialismo dialéctico” como sierva de la ideología del partido. El líder de este proceso es la revista “Bajo la bandera del marxismo” (1922-1944), publicada de 1926 a 1930 bajo la dirección de. A. M. Deborina. En 1918 se creó la Academia Socialista de Ciencias Sociales, que desde 1924 pasó a llamarse Academia Comunista bajo el Comité Ejecutivo Central de la URSS (se publicó el Boletín de la Academia Comunista, 1922-1935), en la que se impartieron conferencias sobre la filosofía del marxismo. . En 1921 se abrió el Instituto de Cátedras Rojas para formar profesores de ciencias sociales; en 1922 se publicaron los primeros libros de texto sobre materialismo dialéctico e histórico de N. Ya. Sin embargo, el estudio de las disciplinas filosóficas no implicó la formación profesional de especialistas en filosofía hasta finales de los años 20, cuando se abrió la especialidad “filosofía” en la Universidad de Moscú. Después de la muerte de V. I. Lenin en 1924, la imagen de un líder-filósofo comenzó a tomar forma, lo que fue facilitado por la publicación en 1924 del libro de A. M. Deborin “Lenin como filósofo”, publicado en 1929-1930. Las notas de Lenin sobre la filosofía alemana, que no estaban destinadas específicamente a su publicación (“Cuadernos filosóficos”; el fragmento “Sobre la cuestión de la dialéctica” se publicó en 1925). En 1931 se creó en Moscú el Instituto de Historia, Filosofía y Literatura (IFLI), donde se imparten conferencias sobre la historia de la filosofía y varias disciplinas filosóficas. El estudio de la filosofía estaba subordinado al esquema de Lenin de “tres fuentes y tres componentes del marxismo”, que incluía la filosofía clásica alemana, con énfasis en la línea materialista feuerbachiana.
El marxismo ruso de los años 20 se convirtió en una ideología. en su nivel teórico se sitúa inmensamente por debajo de las búsquedas filosóficas de los filósofos ideológicamente “de izquierda” de principios de siglo. La práctica resulta ser el criterio de la verdad, y el creador de la “ciencia organizacional universal” A. A. Bogdanov muere durante un experimento de transfusión de sangre en el Instituto de Transfusión de Sangre que él creó. En la década de 1920 se creó un nuevo canon de discusión filosófica, que tenía connotaciones políticas en la búsqueda de enemigos. Un ejemplo de tal discusión es el debate sobre la relación entre filosofía y ciencias naturales, inspirado en el libro de I. I. Stepanov (Skvortsov) “El materialismo histórico y las ciencias naturales modernas”. Las partes en disputa fueron llamadas “mecanicistas” y “dialécticas”. Los “mecanicistas” creían que las leyes de la dialéctica no pueden reemplazar las conclusiones de las ciencias privadas, que las leyes filosóficas son sólo una conclusión generalizadora de la investigación científica privada. Los dialécticos insistieron en la irreductibilidad de las formas superiores de movimiento a las inferiores, en la importancia de la metodología filosófica como forma sintética de conocimiento. A pesar de la convergencia de las posiciones de los partidos en disputa, ambos fueron dejados de lado por la línea oficial del “partido” en filosofía, expresada por M. B. Mitin, P. F. Yudin, F. V. Konstantinov, quienes recibieron un mandato de Stalin para reprimir las búsquedas filosóficas. . Después de la publicación en 1938 del “Curso breve sobre la historia del Partido Comunista Bolchevique de toda la Unión”, la enseñanza de la filosofía en las instituciones de educación superior se redujo en realidad al estudio del segundo párrafo del capítulo 4, “Sobre la dialéctica”. y el materialismo histórico”.
A pesar del dictado ideológico del marxismo y la salida de Rusia de la mayoría de los filósofos formados profesionalmente, el impulso filosófico recibido a principios de siglo no se redujo a cero. En 1923-1929 en el Estado. G. G. Shpet trabaja en las academias de ciencias artísticas (en 1927 Shpet se convirtió en vicepresidente de la Academia Estatal de Ciencias Agrícolas y en 1928 no fue elegido miembro del departamento), G. I. Chelpanov, A. F. Losev, V. P. Zubov, A. G. Gabrichevsky, en VKhUTEMAS en 1921 Pavel Florensky fue elegido profesor en el departamento de “Análisis de la espacialidad en las obras de arte”. Pronto tendrá que volver a centrarse en su trabajo como científico de materiales e ingeniero eléctrico. Los logros más significativos de la filosofía rusa de este período incluyen ocho libros de A. F. Losev sobre la historia de la filosofía, la estética y la teoría musical. Después de la publicación del último, “Dialéctica del mito”, en 1930, Losev fue arrestado acusado de participar en la famosa rebelión en el Cáucaso y pasó dos años en la construcción del Canal Mar Blanco-Báltico. La doctrina de la biosfera y la noosfera de V. I. Vernadsky juega un papel destacado en la formación de la imagen filosófica moderna del mundo. V. I. Glivenko y A. N. Kolmogorov hicieron una contribución importante al desarrollo de los fundamentos de la lógica intuicionista. I. I. Zhegalkin fue el primero en realizar la aritmetización de la lógica simbólica clásica. El potencial filosófico de las obras de L. S. Vygotsky resulta significativo, al analizar las funciones mentales superiores del hombre, el papel de las palabras y el lenguaje en su formación (la mayoría de sus obras se publicaron sólo a partir de la segunda mitad de los años 50).
M. M. Bajtín
Hacia los años 20. Se remonta al comienzo de la trayectoria creativa de M. M. Bakhtin, quien fue influenciado por la escuela neokantiana mientras estudiaba en la Universidad de San Petersburgo. Tras mudarse a Leningrado en 1924, Bajtín participó en las actividades del círculo de la “Resurrección”, que incluía a los escritores y eruditos literarios de mentalidad filosófica L. V. Pumpyansky, A. A. Meyer y otros. El libro de M. M. Bakhtin “Los problemas de la creatividad de Dostoievski”, publicado en 1929 después de su arresto, marcó el comienzo de una interpretación dialógica de las novelas de Dostoievski y la filosofía del diálogo, que le dio fama mundial a Bajtín. En 1929 comenzó la publicación en traducción rusa de las obras completas de Hegel. Fuera del marco de la burocracia literaria, las formas literarias de la filosofía continúan existiendo, en el trabajo de la asociación literaria OBERIU, que incluía a Ya. S. Druskin, L. S. Lipavsky (ambos graduados de la Facultad de Filosofía de la Universidad de Petrogrado, estudiantes de N. O. Lossky). , que recibió una oferta para permanecer en la universidad), D. Kharms, A. Vvedensky, N. Zabolotsky, N. Oleinikov. En el estilo paradójico, la audaz combinación de temas cotidianos y metafísicos en los OBERIUT se puede discernir un eco lejano de la creatividad literaria y filosófica de V.V. Rozanova. No hay duda de que este último influyó en la escuela formal de crítica literaria (B. M. Eikhenbaum, V. B. Shklovsky, R. Yakobson), que absorbió el espíritu filosófico de la Edad de Plata. Un rastro claro de los estudios filosóficos en los años prerrevolucionarios, primero dentro de los muros de la Universidad de Kiev y luego en las ciudades de Europa, lo lleva la prosa filosófica de los años 1920 y 1930. DAKOTA DEL SUR. Krzhizhanovsky, un autor prácticamente no reclamado en la literatura soviética. Motivos de la “filosofía de la causa común” N. Φ. Fedorov está presente en las novelas de A. Platonov. MM Prishvin continúa las tradiciones de la prosa filosófica rusa. De forma latente, se continúa trabajando en el desarrollo de la herencia filosófica rusa, que ha alcanzado un nuevo nivel cualitativo gracias al trabajo de historiadores del pensamiento y la conciencia social como M. O. Gershenzon. Así, en la “Patrimonio literario” creada por iniciativa de M. Gorky, “Mi destino literario” de K. N. Leontyev (con comentarios detallados de S. N. Durylin), se encuentran traducciones de las “Cartas filosóficas” inéditas de P. Ya. publicado.
Filosofía en la diáspora rusa. En la diáspora rusa en el extranjero, la filosofía se ve obligada a defender con no menos tenacidad el derecho a su existencia independiente. Algunos inmigrantes de Rusia se unen al proceso filosófico paneuropeo y mundial (los filósofos A. Kozhev y A. Koyre, los sociólogos P. A. Sorokin, G. D. Gurvich), pero la mayoría de ellos se esfuerzan por preservar su originalidad, no siempre esforzándose por un diálogo filosófico intensivo con Occidente. filosofía. Los centros de dispersión rusa son Constantinopla, Praga, Belgrado, Berlín, Sofía, París, Harbin. Al comprender la singularidad histórica de Rusia y delinear las perspectivas de superación interna del bolchevismo, un grupo de jóvenes intelectuales crea el movimiento eurasianismo, cuyo manifiesto es la colección “Éxodo al Este. Premoniciones y logros. Afirmación de los euroasiáticos” (Sofía, 1921). Los participantes en la colección G.V. Florovsky, P.N. Savitsky, P.P. Suvchinsky, N.S. Trubetskoy entran en polémicas con la generación anterior de vejovistas, ven el futuro de Rusia en la ideocracia ortodoxa, que inevitablemente debe reemplazar al bolchevismo, y postulan la alienación de Rusia como tipo cultural. de Europa occidental, basada en el latín. L.P. Karsavin colabora con los euroasiáticos, participando en el desarrollo de su programa filosófico, creando la teoría de las “personalidades sinfónicas” y reviviendo el ideologema de la “idea rusa”. Internamente contradictorio, este movimiento dejó de existir a principios de los años 30. Poco a poco, el centro de la actividad intelectual y, en cualquier caso, filosófica se trasladó a París. Esto se debe al inicio de la publicación en 1925 de la revista “Camino. Órgano del pensamiento religioso ruso” (París, 1925-1940, núm. 1-61), ed. N. A. Berdyaev con la participación de B. P. Vysheslavtsev y G. Kulman. Instituto Teológico Ortodoxo Rev. Sergio, que abre su obra ese mismo año, reúne bajo su techo a varios filósofos famosos: Rev. S. Bulgakov, que se reorientó principalmente hacia cuestiones teológicas, V.V Zenkovsky, G.V. Florovsky, B.P.
La idea del socialismo cristiano es heredada por la revista “Ciudad Nueva” (1931 – 1939, núm. 1 – 14), publicada bajo la dirección de I. I. Bunakov, F. A. Stepun y G. P. Fedotov. Las más famosas entre los lectores occidentales son las obras de los filósofos rusos, en las que hay una sutil reflexión sobre la atmósfera general de la civilización y la cultura europeas en el corto período entre las dos guerras mundiales: el ensayo de N. A. Berdyaev “La nueva Edad Media”, que Predijo proféticamente el fenómeno del fascismo, se traduce a muchos idiomas en el escenario europeo, “Correspondencia desde dos esquinas” de Vyach. Ivanov y M. Gershenzon, se publica en francés el libro “La muerte del arte” de V.V. En Alemania se publica la “Tragedia de la filosofía” de S.N., traducida al alemán.
Bulgakov (el texto ruso de esta obra se publicó recién en 1993), capítulos de su “Filosofía del nombre”, “Dostoievski: Tragedia – Mito – Misticismo” Vyach. Ivanov, son de interés los estudios sobre la obra de Vl. escrita en francés. Solovyov D. Stremoukhov (1935) y M. Erman (1941), la sociedad de amigos de Lev Shestov tradujo y publicó varios de sus libros en francés. Importantes para el enriquecimiento mutuo de las ideas son los contactos de los pensadores rusos con sus colegas europeos: el encuentro del personalismo ruso en la persona de N. A. Berdyaev con los pensadores cristianos G. Marcel y E. Mounier conduce a la creación de la revista católica “Esprit”. , L. I. Shestov se comunica con Ed. Husserl, gracias a su conocimiento de la obra de S. Kierkegaard, S. L. Frank mantiene correspondencia con un destacado representante del psicoanálisis L. von Binswanger, E. K. Medtner está seriamente influenciado por el psicoanálisis y traduce al ruso las obras de C. G. Jung, F. A. Stepun presenta la literatura rusa a los intelectuales alemanes, incluido G. G. Gadamer. I. A. Ilyin intenta crear una ontología existencial ortodoxa, basada en los conceptos de evidencia espiritual y acto religioso.
La filosofía en la URSS en los años 1940-1980.En diciembre de 1941, durante la evacuación en Ashgabat, entre otras cosas, se restableció la Facultad de Filosofía de la Universidad Estatal de Moscú, donde durante un breve período impartieron conferencias A.F. Losev y B.A Fokht, que luego fueron despedidos, la lógica fue impartida por V.F. , P.S. Popov, A.S. Akhmanov, destacados psicólogos rusos S.L. Rubinshtein y A.N. En la estructura general de la educación superior soviética, la filosofía ocupaba un lugar clave entre las disciplinas sociales. Al mismo tiempo, el objetivo principal de la educación filosófica en la URSS era ser una “forja de personal filosófico”, proporcionando tanto la enseñanza de la filosofía marxista-leninista en las escuelas superiores y secundarias como el trabajo ideológico en varios niveles. La opresión ideológica obstaculizó el trabajo filosófico creativo, que continuó principalmente en el campo de la historia de la filosofía, la filosofía de la ciencia y la lógica. El acceso a la literatura filosófica moderna de los movimientos marxistas heterodoxos y no marxistas estaba estrictamente regulado restringiendo el acceso a depósitos especiales. Sin embargo, la actividad filosófica creativa en la URSS continuó, principalmente en el campo de la historia de la filosofía, la filosofía de la ciencia y la lógica. En el período de posguerra surgió la escuela rusa de constructivismo en lógica y matemáticas (A. A. Markov, N. A. Shanin, etc.), que recibió reconocimiento mundial. En los años 60 – 70. Las discusiones sobre la naturaleza del ideal (E.V. Ilyenkov, D.I. Dubrovsky), la relación entre lo físico y lo mental en el hombre y la relación entre la dialéctica, la lógica y la teoría del conocimiento recibieron una amplia resonancia. S. L. Rubinstein, que recibió una educación filosófica en Marburg, crea un concepto filosófico y psicológico del hombre y su psique, estudia el pensamiento humano como un proceso. El enfoque activo del pensamiento es característico del enfoque que surgió a principios de los años cincuenta. Círculo lógico (en adelante metodológico) de Moscú, dirigido desde 1957 por G. P. Shchedrovitsky. Los participantes del círculo formaron una metodología para los juegos organizativos y de actividad y desarrollaron una metodología para la actividad mental colectiva. El problema del ascenso de lo abstracto a lo concreto en El Capital de K. Marx fue analizado en las obras de E. V. Ilyenkov y A. A. Zinoviev. La lógica formal se desarrolla en estrecha interacción con la lógica matemática (S. A. Yanovskaya, A. A. Markov), principalmente como lógica simbólica. En los años 60 Se planifica la diferenciación del conocimiento filosófico, la identificación de direcciones que sean relativamente independientes de la burocracia dominante. La aplicación de la lógica moderna al análisis del conocimiento científico conduce a la formación de la lógica de la ciencia. El enfoque sintáctico de la lógica del lenguaje de la ciencia se complementa con una apelación a su semántica (V. A. Smirnov), destacando sus diversos tipos (el lenguaje de la observación, el lenguaje de las construcciones empíricas y teóricas). Se analizan los ideales y normas de descripción y explicación, se explora la relación entre esquemas teóricos y experiencia, y se exploran los principios metodológicos de la física, la biología, la medicina y otras ciencias.La aplicación de la lógica moderna al análisis del conocimiento científico conduce a la formación de la lógica de la ciencia. Se discute el problema de la racionalidad no clásica, se exploran los principios metodológicos de la física, la biología, la medicina y otras ciencias. Surgen escuelas de metodología científica en Kiev (P.V. Kopnin), Minsk (V.S. Stepin) y Novosibirsk. El problema de la conciencia fue considerado en las obras de M.K. sus cursos de conferencias sobre filosofía antigua, R. Descartes, M. Proust, se convirtieron en un fenómeno notable en la vida intelectual de los años 70 y 80. El enfoque semiótico de la cultura, desarrollado en la Escuela Moscú-Tartu (Yu. M. Lotman y otros), encontró su aplicación en el estudio de la ciencia (M. K. Petrov). V. S. Bibler desarrolló el concepto de pensamiento como un diálogo de diferentes lógicas y exploró el problema de la cognición en el marco de la teoría cultural. En el período de posguerra, aparecieron varias revistas filosóficas, publicadas hasta el día de hoy: “Cuestiones de filosofía” (desde 1947), “Ciencias filosóficas” (desde 1958), “Boletín de la Universidad Estatal de Moscú”. Serie “Filosofía” (desde 1966), etc. Un acontecimiento importante fue la publicación de la “Enciclopedia Filosófica” en 5 volúmenes (1960 – 70). En la serie “Patrimonio filosófico” de la editorial Mysl se han publicado más de 130 volúmenes, incluidas obras de filosofía europea, rusa y oriental. La tirada de algunos volúmenes, por ejemplo, las obras de Aristóteles, superó los 200 mil ejemplares. Desde 1989, por decreto del Comité Central del PCUS, se inició la publicación de la serie “De la historia del pensamiento filosófico ruso”, que levantó la prohibición actual de publicar en Rusia obras de filósofos rusos en el extranjero. En 1971, se creó la Sociedad Filosófica de la URSS en la Academia de Ciencias de la URSS (ahora Sociedad Filosófica Rusa (RFS), desde 1997 se publica “Vestnik RFO”), que une a investigadores y profesores de filosofía de forma voluntaria.Por decreto del Comité Central del PCUS se inició la publicación de la serie “De la historia del pensamiento filosófico ruso”, levantando así la actual prohibición de publicar en Rusia obras de filósofos de la diáspora rusa. En 1971, se creó la Sociedad Filosófica de la URSS en la Academia de Ciencias de la URSS (ahora Sociedad Filosófica Rusa (RFS), desde 1997 se publica “Vestnik RFO”), que une a investigadores y profesores de filosofía de forma voluntaria.Por decreto del Comité Central del PCUS se inició la publicación de la serie “De la historia del pensamiento filosófico ruso”, levantando así la actual prohibición de publicar en Rusia obras de filósofos de la diáspora rusa. En 1971, se creó la Sociedad Filosófica de la URSS en la Academia de Ciencias de la URSS (ahora Sociedad Filosófica Rusa (RFS), desde 1997 se publica “Vestnik RFO”), que une a investigadores y profesores de filosofía de forma voluntaria.
Filosofía en la Rusia moderna. Después del levantamiento de las prohibiciones ideológicas provocadas por el colapso de la ideología marxista y el colapso de la URSS, la filosofía en Rusia se encontró en una situación de elección. Manteniendo la estructura generalmente establecida de la educación filosófica, se lleva a cabo el proceso de dominar esa parte de la herencia filosófica de la que la filosofía soviética fue separada artificialmente. Han surgido y se están desarrollando nuevas disciplinas del ciclo filosófico: ciencias políticas, estudios culturales, estudios religiosos, antropología filosófica, que a veces surgen “de las ruinas” de las ramas marxistas de la filosofía. La idea de un “diálogo de culturas”, desarrollada por V. S. Bibler, se está volviendo popular. La cantidad de literatura filosófica traducida durante la última década del siglo XX. Supera todo lo que salió en los años anteriores del siglo. Se renovaron y surgieron nuevas revistas filosóficas: “Steps” (San Petersburgo, desde 1991), “Logos”, “Principles” (ambas – M., desde 1991), “Path” (M., desde 1992). En 1993 se celebró en Moscú el XIX Congreso Mundial de Filosófica. Se plantea la cuestión de la posibilidad de reanudar la tradición filosófica interrumpida, volviendo a la herencia de la filosofía religiosa rusa y la filosofía de la emigración rusa. Se está intentando crear una antropología filosófica basada en la tradición místico-ascética del hesicasmo y el palamismo (S. S. Khoruzhy). Existe una especialización del conocimiento filosófico causada por el deseo de unirse a una determinada dirección que se está desarrollando en la filosofía occidental: la fenomenología, la filosofía analítica, el estructuralismo y el postestructuralismo. El posmodernismo filosófico goza de cierta popularidad. Son frecuentes los intentos de actualizar el conocimiento filosófico incluyéndolo en un determinado contexto ideológico, desde la resucitación del bolchevismo hasta la restauración de la monarquía ortodoxa (o euroasiática). El desarrollo de una ideología nacional, o “idea rusa”, a veces también se considera tarea de la filosofía moderna. Sin embargo, el principal resultado de la primera década postsoviética de la filosofía en Rusia puede considerarse el regreso de Rusia al proceso filosófico mundial.
Literatura
1.Vvedensky A.I., Losev A.F., Radlov E.L., Shpet G.G. Ensayos sobre la historia de la filosofía rusa. Sverdlovsk, 1991.
2.Zenkovsky V.V. Historia de la filosofía rusa. L., 1991.
3. Lossky N. O. Historia de la filosofía rusa. M., 1991.
4. Florovsky G., prot. Caminos de la teología rusa. K., 1991.
5. Filosofía rusa: La filosofía como especialidad en Rusia / Comp. Yu. N. Sukharev. M., 1992. Edición. 1.
6. Filosofía rusa: Pequeño diccionario enciclopédico. M., 1995.
7. Filosofía rusa: Diccionario / Ed. M. A. Maslina. M., 1995.
8. Historia de la filosofía rusa. M., 2001.
9.
Evlampiev I. I. Historia de la filosofía rusa. San Petersburgo, 2002.
10.Masaryk Th. Zur Russischen Geschichts- und Religionsphilosophie: Sociologische Skizzen. Jena, 1913. Bd 1-2.
11. Filosofía rusa / Ed. por J. M. Edie, J. P. Scanlan, M.-B. Zeldin con la colaboración de GL Kline. Knoxville, 1976. Vol. 1, núm. 1-3.
12.Walicki A. Una historia del pensamiento ruso desde la Ilustración hasta el marxismo. Oxf., 1980.
13.Goerdt W. Russische Philosophie: Zugänge und Durchblicke. Friburgo; Munich, 1984.
14.Copleston F. Filosofía en Rusia: de Herzen a Lenin y Berdyaev. Notre Dame [Indiana], 1986.